Давай сыграем… в любовь… (СИ)

— Элизабет нет в её комнатах. Судя по всему, она даже туда не заходила. Горничная, приставленная к ней, сказала, что её велели не дожидаться, и отправилась спать. Я попыталась аккуратно расспросить слуг, но вашу сестру никто не видел. К тому же я не хотела привлекать внимание к её исчезновению.

— Боже, только этого не хватало, — Амалия беспомощно посмотрела на Мари, — И что мне теперь делать?

— Может, она решила прогуляться в парке? — предложила та и сразу же осеклась, вспомнив о звере, бродящем по ночам. Амалия подумала о том же и еще больше побледнела. Каковы бы ни были её отношения с сестрой, но она не хотела подвергать жизнь Элизабет опасности.

— Надо известить императора, — предложила фрейлина, Амалия покачала головой:

— Пока не стоит. Возможно, Элизабет просто… — она вздохнула и решительно закончила, — Просто уединилась с кем-нибудь.

— Но это же непристойно!

— Как я уже поняла, для моей сестры нет этого понятия, — Амалия с горечью посмотрела на Мари, — Она не желает думать о последствиях, руководствуясь лишь своими желаниями. А в свете известных тебе событий… Прошу, Мари, пока не говори никому.

— Хорошо, — растерянно согласилась фрейлина, — Но что же нам делать?

— Надо выяснить, может быть, её видел кто— то из охраны. Рудольф приказал усилить караулы, и Лиззи не могла выскользнуть из дворца незамеченной! — девушка поднялась с кровати, — Скажи, чтобы сюда пришел начальник караула, и помоги мне одеться!

Офицер явился почти сразу. Амалия едва успела надеть платье и вышла к нему, на ходу расправляя кружева на рукавах.

— Ваша светлость, — капитан улан браво щелкнул каблуками, шпоры мелодично зазвенели.

— Капитан, — узнав именно того, кто сопровождал ее по пути в Империю еще как невесту кронпринца Леопольда, девушка невольно улыбнулась, — Рада вас видеть!

— Взаимно, Ваша Светлость. Я всегда буду вспоминать то, как вы были добры ко мне и моим людям. Чем могу служить?

— Я хотела узнать… — Амалия задумалась, гадая, как задать вопрос так, чтобы он не догадался, — Возможно, кто— то из ваших людей видел, как из дворца во время вечернего приема выходила очаровательная блондинка?

Капитан задумался:

— Во дворце около десяти выходов, не считая тех, что для слуг. Чтобы опросить моих людей, мне понадобится время.

— Капитан… — Амалия слегка замялась, не зная, стоит ли посвящать его в это дело. Она внимательно посмотрела на него, вспомнила, что за все это время не слышала ни одной сплетни о своем путешествии сюда, и решилась, — Возможно, девушка была не одна… И мне не хотелось бы привлекать внимание остальных.

— Понимаю, Ваша Светлость, я буду деликатен, но по окончании дежурства я должен дать доклад о происшествиях лично Его Величеству.

— Но вы же можете не упоминать об этом случае? — при мысли о том, что Рудольф все узнает, Амалия похолодела.

— Я не могу врать императору, — он с сожалением посмотрел на контессу, которая всегда ему нравилась, он не мог желать лучшей жены своему императору и бывшему сослуживцу, — Но если мы найдем девушку, и больше ничего не случится, то я могу просто доложить, что происшествий не было.

— Я была бы вам очень признательна, — выдохнула Амалия, — Лиззи — всего лишь глупая девочка, и мне бы не хотелось тревожить Ру… императора по таким пустякам.

— Хорошо, — капитан еще раз поклонился и вышел, размышляя, насколько далеко зашли отношения императора и его невесты. Похоже, они были влюблены друг в друга. Амалия проводила его задумчивым взглядом и повернулась к Мари.

— С ней все будет хорошо, — ободряюще произнесла фрейлина.

— Ты ведь и сама в это не веришь, верно?

— Не знаю. В любом случае я заметила, что оборотень всегда рыщет после полуночи, а сейчас только половина одиннадцатого.

Амалия бросил взгляд на бронзовые часы, стоявшие на каминной полке. Действительно, всего лишь половина одиннадцатого, а ей казалось, что уже далеко за полночь. Впрочем, это обстоятельство никак не влияло на скандальное исчезновение Элизабет. Если сестру не найдут в течение получаса, придется рассказать все Рудольфу, и тогда… Амалия вспомнила размышления, которым она предавалась днем.

В воображении девушка уже слышала ехидный шепот за спиной, видела многозначительные переглядывания. В памяти вдруг всплыла фраза, сказанная ей в спину, когда она, прогнав фрейлин, вынуждена была одна идти к ожидавшему ее императору: «И это — будущая императрица? Какой позор!»

Тогда Рудольф шагнул к ней, спасая от злобной толпы. Вряд ли такой поступок был возможен теперь. Его наверняка вынудят разорвать помолвку. Каким бы сильным человеком не был император, превыше всего он должен был ставить государственные интересы.