Давай сыграем в любовь

— Не прикасаешься ко мне, хотя хочешь, я вижу. Это два, — и бросаю красноречивый взгляд на внушительный бугор в паху. — А знаешь, почему? Брезгуешь. Ну как же…трахаться со шлюхой — это…

Осекаюсь, закусываю губу. Я могу ему рассказать, сколько их было. Мужчин в моей жизни. Я помню каждого. Могу раскрыть ему свою маленькую тайну, и тогда все обязательно будет. Но я не хочу.

— А я больше не могу, — всхлипываю. — Я хочу тебя так, что скоро чокнусь. С самой первой минуты хочу. И дело вовсе не в текиле. Дело в тебе, Клим Чехов. А ты обещал мне все по-настоящему и что? Где твои обещания?

— Хочешь по-настоящему? — в низком голосе слышится рычание. Вжимаюсь в горячий бок внедорожника.

В один шаг он оказывается совсем близко. Я ощущаю его жар каждой клеточкой. Большой палец скользит по нижней губе, снова освобождая ее из плена зубов, надавливает. И я послушно раскрываю их. Кончиком языка трогаю его. Его глаза плавят обещанием. Диким, жгучим, что огненная лава. А палец ныряет в горячий плен моего рта. Обнимаю его губами, втягиваю как можно глубже. У его кожи вкус ванили, сахарной пудры и табака. Хотя я точно знаю, что он не курил. Но мне нравится этот вкус. На мгновение выпускаю его на волю, облизываю, и снова завладевают, посасывает. Не разрывая взгляда. И вдруг понимаю, что мало. Я хочу другого. Хватаю его за ремень джинсов, притягиваю ещё ближе. Клим коленом раздвигает мои ноги, и я трусь промежностью о его ногу, не в состоянии больше удерживать в узде свое желание. Дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть ремень, но Клим перехватывает мою руку.

— Ты понимаешь… — растирает по моим губам влагу, — понимаешь, что я не смогу остановиться?

Киваю. Голоса нет, сил нет, только голое, как провода высоковольтки, желание.

— Понимаешь, что я тупо трахну тебя в машине, как… — сглатывает. — Ты этого хочешь?

Черт бы тебя подрал, Клим! Что за бардак в твоей голове?

— Я тебя хочу, — раскрываю его ладонь и кладу на свою пульсирующую плоть. Влага промочила белье и тонкой струйкой стекает по бедру. — И мне плевать, где и в какой позе. Ты — главное. Так что заткнись и трахни меня уже, наконец.

Это срабатывает, потому что через минуту я уже сижу верхом на своем мужчине и выгибаюсь навстречу его рукам. Клим стягивает с меня платье, высвобождая потяжелевшую грудь, и замирает. Удар сердца, ещё один. Его ладони скользят по моему телу, замирают под грудями, приподнимая их. Большие пальцы оглаживают нежно-розовые ареолы, касаются сосков с маленькими «штангами». И я вскрикиваю от удовольствия, горячей волной окатившей всю меня.

— Сумасшедшая, — выдыхает, накрывая ртом мою грудь. Он играется с твердым камушком, языком ударяя по штанге, пуская по телу микроразряды тока. Я стону, ерзая на нем, до сих пор закованным в джинсу, как в броню.

— Клим, пожалуйста, — хнычу, царапая его плечи.

Но он лишь тихо смеётся, жадно втягивает сосок, прикусывает, оттягивая вместе со штангой, и резко отпускает.

Меня скручивает судорогой. Я кричу, выгибаясь дугой. Это ослепительнее взрыва сверхновой. Каждая клеточка разлетелась на молекулы, мир распался на радужные осколки. Я будто бы умерла и снова воскресла от осторожных, почти невесомых поглаживаний.

Роняю голову на широкую грудь Клима. Меня всё ещё потряхивает отголосками оргазма. Но улыбка растекается по губам. И мне так хорошо, как не было ни с одним мужчиной.

— У тебя всегда была очень чувствительная грудь, — говорит, явно довольный собой. С трудом отлепляюсь от него и залипаю на широкой, какой-то по-мальчишечьи задорной улыбке.

Не удерживаюсь и целую в самый уголок.

— А целоваться ты не умеешь.

— Так научи, — сорванным от крика голосом. — Я же вся твоя, забыл?

— Обязательно, моя сладкая, — ладонью обнимает затылок, гладит так нежно. Так приятно. Закрываю глаза, подставляясь под его нехитрую ласку. — Но не все сразу.

— Я все ещё хочу тебя, Бес, — сопротивляюсь я расслабляющему теплу, что нещадно клонит в сон.

— Не сегодня, моя Незабудка. Отдыхай.

Последнее, что я слышу прежде, чем провалиться в сон.

Мне щекотно. Мурашки разбегаются по коже от лёгких прикосновений. Невесомых, словно дуновение ветерка. Кончики губ подрагивают в улыбке, когда новое прикосновение вспыхивает на коже. Прогибаю спину вслед за ускользающей щекоткой. И получаю награду: нежность шелка по вспыхнувшей коже. Закусываю губу, глотая стон. Низ живота наливается тяжестью. И снова перышком вдоль позвонков, в ложбинку между ягодиц. Желание толкается между бедер, и я поддаюсь ему, раздвинув ножки, приглашаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Терпение, моя сладкая, — шепот обжигает ушко, а запах кружит голову.

Мурлычу в ответ, потираясь о его колючую щеку. Приподнимаю попу навстречу его ласке, раскрываясь ещё сильнее. И вздрагиваю, когда кончик перышка касается заветного бугорка, скользит между набухших складочек и…растворяется, словно и не было.

Стон разочарования слетает с губ.

— Бес… — не то шепчу, не то рычу и переворачиваюсь на спину, утонув в горящем желанием взгляде.