Давай сыграем в любовь

— Как хорошо, что я тебе дозвонилась! — голос звенит в динамике радостью. И меня коробит от этого неподдельного счастья. Может, они зря паникуют и Кира сейчас расскажет, что Дима нашелся и все в порядке? Вон как радуется чему-то.

— Прости, — прочищаю горло. — На операции был, а после вырубился и совсем про телефон забыл.

— Все…хорошо?

Она всегда спрашивает именно так. С самой моей первой операции. Но когда я рядом, ей не нужны слова. А сейчас, разделенные проводами мобильной связи, она просто не может видеть, как я совру.

— Да, все в порядке.

— Это хорошо. Да, хорошо.

И голос ее хрустит, словно лёд под ногами, трещит и лопается, выдавая ее с потрохами.

— Кира, что случилось? Где ты?

Я обманула тебя, Клим Чехов. — после тихого вздоха говорит моя Незабудка. Моя ли? И сейчас я понимаю, что ее радость была просто бравадой отчаяния. — Я не должна была выходить за тебя. И убивать тоже не должна. Мне нужен был Тиша. Нам с Мэтом нужен был. Теперь он с нами. Прощай.

— Могла бы и не звонить, — тихо, на изломе дыхания, которого почти не осталось. Рву ворот рубашки, ткань трещит в пальцах. Плевать.

— Я просто хотела, чтобы ты знал.

Слушаю ее холодный голос и не верю ни единому слову. Черта с два ты от меня удерешь, Кира Ленская! Не в этот раз.

— Тогда и ты знай. С этой минуты все, игры закончились. Куда бы ты ни пошла, я буду идти следом. Я стану твоей тенью. Ты не сможешь спать без мыслей обо мне. В каждом прохожем ты будешь искать меня. И однажды я догоню тебя и тогда ты получишь сполна.

— Ммм, я вся в предвкушении.

И гулкая тишина в висках. Все. Больше ничего. Тишина и чистый разум вместо страха и бессилия.

…Я сижу на планерке, вполуха слушая указания главного, когда в кармане вибрирует телефон. Входящее сообщение. Открываю и едва не роняю трубку: на дисплее фото стройных ножек в белых носочках, а ниже приписка: «Мои ножки соскучились по твоим чувственным пальцам». И в штанах тут же становится тесно. Вот же чертовка! Знает же, как я без нее тут с ума схожу. Да у меня за этот месяц спермотоксикоз зашкаливает. Дожился — дрочу в душе, как подросток.

«Ты почему не на репетиции?»

«Хореограф дал выходной», — тут же прилетает в ответ. И следом новое фото: тугая попка в белом кружеве трусиков.

— Твою мать, — слетает с языка.

— Доктор Чехов, — прокашливается главный. — Мы вам тут не мешаем, часом?

— Извините, — бурчу, матеря себя и свое взбунтовавшееся либидо. — Жена пишет.

— Жена — это прекрасно, — улыбается главный. — Слышал, она у тебя балерина.

— Есть такое, — тоже улыбаюсь, оглаживая пальцем потухший дисплей. — На гастролях вот. Скучает.

— Эх, дело молодое, — откидывается в кресле. — Ладно, идите работать.

Я вылетаю из кабинета самый первый, запираюсь в первом попавшемся туалете.

Спиной прислоняюсь к стене, выдыхаю. Ладно, Незабудка, сама напросилась. Стягиваю хирургические брюки вместе с трусами, высвобождая свой налитый член. Делаю снимок и отправляю своей хулиганке.

«И как мне теперь работать?»

«Бедный, бедный, Бес, — отвечает под снимком, где на ее шикарной попе нет даже трусиков. — Как насчет…с мыслью обо мне, любимый?»

Одной рукой набираю ответное сообщение, а другой провожу по стояку, представляя вместо собственного кулака упругие полушария попки.

«Ох, Незабудка, напросишься. Отшлепаю»

«А секс после этого будет?»

«Незабудка! — и злой смайлик. — С огнем играешь»