Давай встретимся в Глазго. Астроном верен звездам

Пришел в ЦК минут за пятнадцать до заседания. В комнате, где помещалось Центральное бюро, застал одного Мишу Зака. В извечной своей черной толстовке (пионерский галстук шел ей, как корове седло), наш знаменитый методист, горбоносый, очкастый, сосредоточенный, едва кивнул головой в ответ на мое приветствие.

— А где Шура? — спросил я.

— М-м-м… — сказал Зак.

— А Нюра? — поинтересовался я еще.

— М-м-м-м… — сказал Зак и ожесточенно заскрипел пером.

— Зорин сегодня не может. Так что сообщение сделаю я.

— М-м… — начал Зак. Положил ручку и хмуро посмотрел на меня сквозь очки. — Что же из этого следует?

— Ничего… просто так, — растерянно пробормотал я.

— У тебя просто так, а у меня, — он взглянул на огромные часы, целый будильник, вправленный в кожаный браслет, — всего двенадцать минут, чтобы дописать проект. Можешь помолчать?

Я хотел обидеться, но Зак уже склонил свою лохматую голову над бумагами и вгрызся в кончик ручки, словно то была куриная косточка. На меня — ноль внимания. Сухой ты человек, товарищ Зак!

Я вышел из ЦБ и носом к носу столкнулся с Мильчаковым.

— О, Муромцев… Где ты пропадаешь?

— Здравствуй, Саша! — радостно воскликнул я, пожимая его руку. — В КИМе, конечно. Геминдер меня так нагрузил. Ну, и в детском бюро… Сегодня вот доклад буду здесь делать.

— В общем, растешь и крепнешь. — В небольших серых глазах Мильчакова таилось тепло. — Я бы хотел поговорить с тобой. Заходи после заседания.

— Хорошо, Саша. Обязательно зайду.

Он кивнул головой и неторопливо зашагал по коридору, невысокий, плотный, в синем шевиотовом пиджаке. Генеральный секретарь Цекамола — Александр Мильчаков. Мой партийный поручитель, мой, так сказать, крёстный — Саша.

Встреча и предстоящий разговор с Мильчаковым очень меня обрадовали. Ведь это лишь благодаря его содействию я попал в КИМ. И мне хотелось выложить Саше всё, что накопилось за эти месяцы у меня в душе. Давно хотелось, только неудобно было отнимать у него время своими личными делами. Но уж коли он сам позвал… Я тут же решил, что перво-наперво расскажу ему ужасную историю с Андреем Курасовым.

Я закурил папиросу и стал медленно прохаживаться по коридору, думая о Курасове и Мильчакове, а потом только о Мильчакове. Да, мне здо́рово повезло, что я подружился с этим превосходным человеком. Саша стал для меня старшим братом, хотя сам он этого, конечно, не подозревает. Старший брат, на которого я полагаюсь во всем, которому могу рассказать о самом главном, зная наверное, что получу верный ответ и добрый совет.

Таких людей в моей жизни только двое: он и Оскар Тарханов.

Тарханов занял важное место в моей жизни несколько лет назад. Я приехал из Тулы, чтобы доложить Центральному бюро юных пионеров о работе первого отряда, созданного в Туле. Кроме знакомых мне московских пионервожатых — Вали Зорина, Яши Смолярова, Миши Стремякова и Оси Черня, секретаря бюро (он, как я выяснил, двоюродный брат нашего Сама), — на заседании присутствовал какой-то паренек с тонким красивым лицом, в белой фуфайке. Он сидел на подоконнике, болтал ногами и задавал мне довольно ехидные вопросики. В конце концов я не на шутку обозлился и потребовал от Оси призвать к порядку незнакомца. Тут все принялись хохотать, а я еще больше обозлился и даже стукнул кулаком по столу. Ну и оказалось, что парень, сидевший на подоконнике, — секретарь Цекамола и председатель Центрального бюро юных пионеров Оскар Тарханов.

Знаменитый «Сергей», руководивший во времена Врангеля подпольным большевистским комитетом в Крыму, неуловимый Сергей, так ловко водивший за нос врангелевскую контрразведку, отважный Сергей, жестоко расправлявшийся с провокаторами и предателями, выслуживавшимися перед «черным бароном».

Я узнал, что Тарханов, работая в крымском подполье, скрывался под личиной бойскаута. И я отлично представлял себе, как этот невысокий изящный юноша, с большими глазами цвета каленого ореха и мягкими волнистыми волосами, бесстрашно ходил по улицам Симферополя в защитной блузе с желтым шейным платком и в широкополой стетсоновской шляпе. А голова его была оценена чуть ли не на вес золота, и начальник врангелевской контрразведки полковник Климович расставлял по всему Крыму хитроумные капканы и ловушки, чтобы захватить неуловимого большевика.