Давай забудем друг друга

А дальше все пошло по одному месту, но благодаря этому Мира оказалась со мной один на один. Честно, не планировал ничего такого. Но и оставлять Князеву на вечеринке не собирался. Она умудрялась влипать в переделки, стоило только отвернуться. Надо признать, держалась хорошо. Ни слезинки не проронила, только потряхивало немного. И там всего на секунду показалось, что у меня есть маленький, совсем крохотный шанс.

Ее сбившееся дыхание, красные щеки, как мы двое стояли на улице под снегопадом, не могли отвести друг от друга глаз. Стареешь, батенька… на ностальгию потянуло.

– Никитос, ты совсем дебил? – раздается голос Димы. Друг хорошо так въехал мне кулаком по плечу.

А чего сразу дебил-то?

– Отвянь, Сотня.

Просто откровенно не понимаю, какую игру затеяла Мирослава Князева. Но, черт побери, был согласен на любые правила, только бы видеть ее, слышать голос, вдыхать крышесносный запах любимой девушки. И пусть во взгляде лишь концентрированный холод, мне нужно было ощущать его.

Мазохист, да?

– Да потому что очевидных вещей не понимаешь, – с умным видом заключает Сотня. – Девушки, которым все равно, не едут через весь город, чтобы приготовить суп с компотом. Догоняешь?

Не догоняю.

Не хочу жить пустыми надеждами в розовых очках. Оно надо мне вообще? И без того уже не живой и не мертвый с этой больной любовью. Ломает и выворачивает от одной мысли, что она после учебы снова полетела на крыльях к своему несравненному Данечке. И этот тип целует ее губы, трогает идеальное тело, а Мира в ответ прижимается к нему и шепчет слова про любовь…

– Ник! – Сотников толкает меня в бок, да так, что под ребрами заныло. – Давай, поднимай свой скучный зад и дуй к Князевой.

А этот все не успокоится. Мало того, на вечеринке в сваху заделался, запер Миру со мной в одной комнате, а тут теперь еще и мозг вынести пытается.

– Закройся, мамочка, – откидываюсь на спинку дивана. – Она знать меня не хочет, убежала к своему парню. Я, знаешь ли, не хочу быть пятым колесом.

Так в жизни бывает. Один человек любит – другой пользуется. Я всегда был на стороне последних. Никогда не задумывался, как это невыносимо больно любить кого-то, кто вместо тебя видит дыру в пространстве. Пустое место.

И она никогда не посмотрит на тебя зачарованными глазами. В ее отражении не будет бликов наших собственных звезд.

Что я там могу спасти? Вернуть? Если моя любимая девушка банально не видит во мне ничего. И все, что она хочет, – чтобы ее оставили в покое. Но для меня это был чистый ад. Самые темные и неприметные его закоулки.

– По-твоему, что случилось? – усмехается Дима. – Князева приехала по распоряжению Евы, и все? Потом случайно приготовила тебе обед и уснула? Ах, и еще всю ночь делала горемычному компрессы? Исключительно по доброте душевной, конечно же.

– Сотня, я тоже сначала с ума от счастья спятил, – выдыхаю, буквально заставляя выговаривать себя каждое слово. – Приехал, был выставлен за дверь. Потом там у парадной ее выловил, отвез в ветеринарку и обратно.

– Ну, а дальше? – как заправская сплетница, допрашивает друг.

– Дальше нарисовался этот хмырь.

Ага, так, что не сотрешь его! Весь такой милашка-очаровашка, мальчик-зайчик, чтоб его.

А сегодня в универе Мира банально на меня внимания не обращала. Все стало точно так же, как и прежде. Меня для нее не существует. Но почему, черт побери, невыносимо больно?

– Если тебе станет легче, то я Машу обидел, – вдруг признается Сотников.

А вот это уже интересно. Потому что «Савельева» и «обидел» из уст Сотни – это нонсенс.

– Добро пожаловать в клуб анонимных мудаков. – Перевожу взгляд на своего лучшего друга. – Ну и насколько жестко накосячил?

– Не то чтобы мне есть какое-то дело. – Сотня принимается отрешенно полировать взглядом потолок. Ну точно. Нет дела, верю. Врет как дышит. – Цель оправдывает средства. Меня больше беспокоит другое.

Кхм… что же?

– Можешь поплакаться в жилетку, – смеюсь я, стараясь разрядить обстановку. А то совсем какой-то мексиканский сериал на подходе. Сидят два дебила и ноют из-за девчонок.

Жесть!

– В общем, Мира и Маша знают про спор.

Ну, новость дня.

До Сотни вечно доходит в самый последний момент. Я же Князевой сам все рассказал перед Новым годом, прощения попросил.

– Доброе утро, спящая красавица. Ты там от меня не заразился случайно?

– Чем? Любовным недугом? – Дима брезгливо морщится, так, что всего передергивает, словно он подумал о чем-то крайне мерзком и отвратительном. – Свят-свят, старик. Короче… они смотрели видео.

В смысле они смотрели видео? В сердце екнуло, мысли спутались, и все сознание заволокло ядовитым туманом.

– Подробности будут, или из тебя все надо клещами вытягивать?

– Не тупи, Тарасов. Егор снимал наше пари на камеру.

Это какой-то сюр!

Официально заявляю, теперь совершенно точно ничего не понимаю. Может, хватит там уже шарадами инфу выдавать?

– Сотня, ты можешь нормально сказать, а? – Я потерял всякое терпение. – Какое отношение это чертово видео имеет к…

– Прямое. – Он подошел ко мне и сунул почти в нос переписку с Савельевой.