Давид. Обретая корни

Закрыв глаза, слушаю глубокий тембр его голоса, пока он опять читает сказку на ночь Льву. Мне трудно разобрать слова. Мои мысли бешено крутятся, а сердце стучит после того как он сказал мне, что нам нужно поговорить, когда Лева заснет. Когда его голос смолкает, он тут же появляется на пороге, как обычно, стремясь поскорее покинуть тесное пространство детской. Не сбавляя скорость, он кидает мне на ходу: — На улицу!

Когда я выхожу следом за ним во двор, он стоит отвернувшись и тяжело дышит. Поднимаю руку, чтобы прикоснуться к нему, почувствовать его твердые мышцы и его тепло, но потом, сжав пальцы, опускаю ее. Это ничего не изменит. За эти три недели я ни разу не прикасалась к нему. И он не делал никаких попыток. Я старательно оберегала свое сердце от еще большей боли. Сейчас я понимаю, это совсем не помогло. Застываю, глядя на его спину и догадываясь, о чем он хочет поговорить. Он уже довольно долго здесь. И я каждый день ожидаю, что он уедет. Наверное, этот день настал. Знаю, будет много слез. И моих, и Левы. Но сейчас я буду сильной.

— Аврора! — он говорит тихо, все еще не оборачиваясь. — Я должен уехать. Сегодня.

— Ты не будешь больше искать Марата?

На это он поворачивается с каменным лицом: — Буду! Я сделаю все, что смогу! Я предупредил Арсения, что уезжаю и попросил его присматривать за вами. Я не могу оставаться здесь вечно.

— Понятно. Это было бы слишком похоже на то, чтобы пустить корни, — вырывается из меня, когда я старательно пытаюсь сохранить свое лицо нейтральным.

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной.

Мои глаза расширяются, я открываю рот, не зная, как реагировать. Но он, не обращая на это внимания, продолжает: — Вы можете поселиться временно, пока я не найду Марата, в доме, где живет часть беркутов и Харлей. Тот, который дядя Льва. Познакомитесь с ним поближе. Мне будет не по себе, зная, что вы тут одни без защиты.

— Здесь мой дом. Моя работа. Моя бабушка — единственный мне близкий человек. Я не могу потерять работу, не могу потерять место в детском садике, не могу жить в подвешенном состоянии неизвестно сколько в чужом доме среди чужих людей.

— Ну а если он объявится?

— Уже месяц прошел. Не думаю.

— Но...

— Я не ты, — перебиваю его резко. — Я не могу болтаться без корней. Еще и с ребенком на руках.

— Я мог бы снимать вам квартиру, — он переминается с ноги на ногу и смотрит куда-то сквозь меня.

— Нет. Это исключено. Я не буду жить за счет мужчины. Который даже не мой мужчина. Опять же, я потеряю одну работу и не смогу найти никакую другую с маленьким ребенком на руках.

Мускулы на его шее ходят ходуном: — Почему ты так упряма? - его грудь медленно поднимается и опускается. Мы смотрим друг на друга еще с минуту. Опустив подбородок, он понижает голос: — Рори!

Только не это. Я мгновенно возбуждаюсь от этого. Три недели я боролась с собой, заставляла себя остаться в постели и не спуститься к нему. Но сейчас я уже не так сильна. Может быть можно? Последний раз? Хуже уже не станет. Когда он уйдет, тогда я подумаю, как справиться с этим. А сейчас можно было бы... Мне нужно почувствовать его. Еще один раз. Нет. Нельзя. Зажмуриваюсь и жду. Не хочу смотреть, как он уходит. Никаких долгих прощаний. Не сомневаюсь, он уже и сумку свою собрал. Он всегда заранее обо всем думает. Не то, что я.

Чувствую кожей, как он подходит ближе: — Рори!

— Просто уходи! — предательская дрожь в голосе выдает меня с потрохами.

— Я не могу уйти просто так. Нам нужно установить кое-какие правила.

— Что еще за правила? — вздыхаю.

— Ты должна звонить мне каждый вечер.

— Зачем это?

— Потому что я так сказал.

— А если нет?

— Послушай, я должен знать, что с вами все хорошо. Если ты не позвонишь, значит что-то случилось.

— Я могу присылать сообщение, — не уверена, что смогу слушать его голос. Еще и каждый вечер.

— Нет. Кто угодно может написать сообщение. Мне нужно слышать голос. Только так я буду точно знать, что все хорошо.

Поджимаю губы, всматриваясь в его напряженное лицо. Может быть, мы с сыном не единственные, кто будет тосковать?

— Допустим. Это все?

— Нет. Всегда держи телефон при себе. Если ты слышишь что-то подозрительное, если видишь кого-то подозрительного, если кто-то припарковался около твоего дома, ты ничего не предпринимаешь, не кидаешься на него с садовым инвентарем! Ты запираешься с сыном в спальне, затем звонишь Арсению. Потом мне. В таком порядке. Укрыться. Позвонить Арсению, потому что он ближе. Потом позвонить мне.

Он не относится к своему отъезду легкомысленно. Он все продумал. На это правило я согласно киваю.

— Если ты вдруг не сможешь дозвониться до меня, если я буду вне зоны доступа, ты звонишь Матвею. Он сможет позаботиться о вас. Я доверяю ему и ты должна.

Я еще раз киваю. Напряжение скручивает мой живот. Давид протягивает руку и берет меня за подбородок. Он не прикасался ко мне несколько недель.

— Надеюсь, ты так и поступишь. От этого может зависеть не только твоя жизнь, но и Левы. Никаких импульсивных поступков. Хорошо?

— Я поняла. С этим правилом я согласна полностью.

— Обещаешь? - он приподнимает бровь удивленно, и его взгляд смягчается.