Давид Седьмой

На собственном многолетнем опыте комментатора я убедился, что публика, всегда обожающая послушать последние новости и сплетни шахматного и околошахматного мира, более всего предпочитает анализ играющихся партий. Предлагая собственные ходы и варианты, зритель хочет доказать, что ЕГО ход лучше предложенного гроссмейстером, комментирующим партию или играющим ее.

В еще большей степени это относится к детям. Ребенка интересует исключительно спортивная сторона поединка: одолеть одноклассника, победить в первенстве школы, клуба, города, страны, континента. Превзойти другого, играть лучше него. Лучше всех!

Даже самые маленькие обладают собственным «я» – горящие глаза и детские ручонки, охватывающие завоеванные фигуры, говорят за себя: Я победил! Я! Помимо биологически заложенного в нас инстинкта, это свойство стимулировано сегодня целиком построенном на успехе обществе.

Бронштейн считал соперника соавтором в создании шедевров шахматного искусства. О партии с Кересом в кандидатском турнире 1953 года он писал: «получилась оригинальная партия, она понравилась нам обоим», объясняя что «да, так оно и было: Пауль Петрович любил шахматы как искусство и всегда проявлял исключительную объективность в оценке игры».

Не будем спорить с последней частью этой характеристики, но речь идет о партии, где Керес неудачно разыграл дебют, неосторожно вскрыв позицию на девятом ходу, десять ходов спустя остался без качества, и, несмотря на слабую технику реализации Бронштейна, вынужден был сдаться на 58-м ходу. Можно себе представить, как радовался после этой партии эстонский гроссмейстер!

Бронштейн видел шахматный поединок примерно так. «Вы звоните приятелю, приглашаете придти поиграть в шахматы. Всё начинается очень дружески. Но как только фигуры завязывают бой, у вас возникает желание выиграть! Вот в чем правда. Вы начинаете нервничать – почему я не выигрываю. И часто происходит цепная реакция. Партнер тоже начинает злиться, и вместо удовольствия от хорошо проведенного вечера у обоих остается на душе горький осадок. А жаль! Ведь на самом деле игра гораздо важнее результата».

Действительно важнее? И так было всегда? В киевском Доме пионеров, когда двенадцатилетний мальчик после партии с Константинопольским мечтал о победе над Ласкером? В его первом чемпионате страны 1944 года? На межзональном турнире Сальтшёбадене? Турнире претендентском – в Будапеште? В матче на мировое первенство с Ботвинником?

Нет, не могу согласиться. Против этого вопиют множество партий, сыгранных жестким и бескомпромиссным бойцом Давидом Бронштейном.

«Понятно, что при таком подходе к игре им не до дружеских улыбок. Но это уже не шахматы. Это большой спорт, точнее даже бизнес, где нет места ни благородству, ни сочувствию, ни жалости. Это напоминает мне теннис, где, как утверждают специалисты, трудно достичь вершин, не обладая “инстинктом убийцы”. Но я верю, что это явление в шахматах временное. Вырастет новое поколение, которое вернет королевской игре красоту и благородство».

«Я говорю всё время о дружеских поединках. Не случайно. Сейчас с болью видишь, что молодые игроки полностью извратили идею шахмат. Они считают, что окружены врагами.

В наше время “враги” были только на шахматной доске, а на уровне глаз царило взаимное уважение, понимание, люди улыбались друг другу. А сейчас… на уровне глаз идет настоящая война: нынешние звезды в упор смотрят друг на друга, ведя ожесточенную психологическую дуэль “на поражение”», – говорил Бронштейн, приходя одно время на игру в темных очках.

Идеализация прошлого, увы, свойственна старикам, с удовольствием прибегающим к определению «в наше время». Совсем не обязательно метать в соперника ненавидящие взгляды, но разве улыбаются друг другу участники турниров и матчей в начале XXI века?

Бронштейн порицал Роберта Бирна, полагавшего, что «шахматы – спорт, подобный баскетболу или теннису. Вы бросаете мяч, пока не выиграете очко. Вы двигаете фигуры, пока не найдете слабое место».

Бронштейну нравилось, когда его называли последним романтиком. Он утверждал, что всегда играл, ставя эстетическое удовольствие во главу угла, только волей-неволей подчиняясь основной цели игры – результату. В статье под названием «Учусь играть как все…» утверждал, что в финале первенства страны в 1944 году играл очень хорошо, выиграв несколько красивых партий, но занял пятнадцатое место.

Поэтому годом позже «играл на очки», и такая тактику не замедлила сказаться: он занял третье место. На самом деле, Бронштейн, неустанно работая над шахматами, просто резко усилился за этот год, стал более уравновешенным, набрался опыта, повысил технику.

Поскольку человек всё больше и больше познает природу, для романтизма остается меньше места и романтическая игра в шахматах сегодня обречена на поражение.

Дух соревнования, соперничества пронизывает все виды человеческой деятельности. Состязание, единоборство, желание доказать, что ты лучше, сильнее привлекает миллионы любителей шахмат. Такова человеческая природа, и каждое новое поколение будет идти по этому пути.