Давно забытая нежность

— Это сказка, не так ли? Мечты, которыми нас пичкают: кто-то влюбится во все твои недостатки. — Она негодующе покачала головой. — Я так не думаю. Я думаю, что каждый должен немного притворяться и подавлять себя, чтобы отношения продолжались.

Минти протянула руку к хлебу и отломила кусочек.

— Или быть одиноким. Посмотри на мою пра-пратетушку Пруденс. Никто не хотел в жены исследовательницу Амазонки. Она предпочла путешествия спокойной жизни и никогда об этом не жалела.

Лука увидел Минти на рубеже веков: волосы развеваются по спине, в одной руке соломенная шляпа, байдарка несет ее по воде, кишащей пираньями.

— Я не согласен, — осторожно сказал он. — Я думаю, что это возможно — найти того, кто тебе подходит, настоящего партнера. Кого-то, кто будет тебя поддерживать во всем, даже если ты захочешь сплавиться по Амазонке!

Минти покачала головой. Она играла с кусочком хлеба, отрывая маленькие кусочки от мягкой сердцевины и скатывая пальцами шарики. Лука наблюдал за ее нервными длинными пальцами.

— Любовь может быть забавной какое-то время, но я не думаю, что она способна создать основу для «вечного будущего». Всегда возникает слишком много претензий, требуется слишком много компромиссов, чтобы это сработало. Взаимное уважение — это ключ ко всему. Разумная договоренность, когда ты заранее знаешь, чего ожидать. И тогда не нужно ничего менять и двигаться дальше.

О таком браке Лука и мечтал. Внезапно это показалось ему не таким уж привлекательным. Что он собирается делать? Обратиться в брачное агентство? Дать объявление? Он самонадеянно решил, что ему нужно просто оглянуться вокруг. В конце концов, он успешен, у него отличный дом, бизнес. Все, чего он добился сам.

Внезапно он почувствовал себя подавленным. Он что, в самом деле решил, что все эти желанные атрибуты — все, что ему нужно? Он настолько самонадеян, что считает, будто перед ним выстроится очередь из подходящих в жены кандидатур, стоит ему только щелкнуть пальцами?

С чего вдруг он решил, что его выбор принесет ему счастье? В конце концов, была же его мать, утонченная городская светская львица, счастлива со своим деревенским мужем?

— Не сдавайся, — сказал он. — Кто-то отдаст все за то, чтобы сплавиться вместе с тобой по Амазонке.

— На какое-то время. — Она умолкла. Гора хлебных шариков перед ней стала больше. Лука открыл рот, чтобы заверить ее в этом, убедить. Но он не знал, что сказать.

В этот момент официант принес большие блюда с горячей пастой, покрытой ароматными томатами и овощным соусом и украшенной анчоусами.

— Отлично, они не поскупились на анчоусы, — радостно сказала Минти, берясь за вилку. — Я люблю их.

И момент был упущен. Но он хотел удержать его, удержать ее. Провести больше времени в ее порывистом, безответственном, забавном мире, подальше от ежедневных забот и стрессов, которые он нес на своих плечах так долго, как только мог вспомнить. Быть кем-то другим, тем, кто ей нужен, еще какое-то время.

— Нам не обязательно сразу ехать в Ошиа.

Минти оторвала взгляд от ультрасовременного и невероятно сложного проигрывателя в машине.

— Я думала, что мы уже дожили до тех времен, когда ты просто думаешь о мелодии, и она начинает звучать чудесным образом, — проворчала она. — Я не понимаю, что эта штука хочет от меня.

Лука не глядя протянул руку, и через секунду звуки классической музыки заполнили машину. Это было соло скрипки, и Минти мгновенно вспомнила прошлую ночь. Ночь подлинного совершенства и счастья.

— Слишком мрачно, — поспешно сказала она. — Я хочу что-нибудь более легкое.

Что-то, что не будет воскрешать мучительные воспоминания о проявленной слабости. Или потребности.

Лука послушно выбирал музыку, пока не наткнулся на известную певицу-композитора, и Минти одобрительно закивала.

— Отлично, — сказала она, наклонилась назад и закинула босые ноги на приборный щиток, бросив провокационный взгляд на Луку. Она знала, как сильно это его раздражает.

Она пошевелила большими пальцами ног.

— Ну? — спросил он.

— Ну?

— Что ты думаешь о том, чтобы не возвращаться сразу назад?

— Мы уже делали остановку на обед, — отметила Минти, критично изучая ногти на ногах. Она покрасила их в серебряный цвет для вечера, но лак уже начал сползать. Возможно, в следующий раз она выберет более жизнерадостный цвет. Она взяла с собой во Флоренцию яркий оранжевый, он может подойти. Она посмотрела на Луку. Вряд ли он одобрит, если она будет красить ногти в его машине.

Хотя водителем он был очень спокойным. При этой мысли в голове у нее возник и укоренился образ их двоих за день до этого. Она скорчилась на сиденье. Вождение не единственная вещь, которую он делал мягко.

— Я не имел в виду несколько часов, а несколько дней. В конце концов… — Он вспомнил о трех больших чемоданах в багажнике. — У тебя с собой достаточно вещей, чтобы пережить апокалипсис.

Она не могла столько с собой взять. Минти оглянулась назад. О да, мужчина был прав.

— Люди не станут говорить?

Он пожал плечами.

— Кто? Газеты даже не знают, кто я такой.

— Не люди, а люди, — сказала она. — Твоя семья. Наши — твои — коллеги.

Он посмотрел на нее с недоверием.