Давший клятву

— У меня мало что есть по армейским меркам. Может, мешок или два длиннокорня. Немного лависа. Я думал, один из этих караванов поможет пополнить мои запасы. — Купец покачал головой, лицо у него сделалось отрешенное. — Странные времена, капрал. Эта неправильная буря… Думаешь, она вернется?

Каладин кивнул. Накануне Буря бурь ударила снова — это был уже второй ее приход, не считая изначального, который случился далеко на востоке. Каладин и паршуны переждали ее в заброшенной шахте, получив предупреждение от невидимого спрена.

— Странные времена, — опять пробормотал старик. — Что ж, если вам понадобится мясо, в овраге к югу отсюда устроили логово дикие свиньи. Правда, это земли великого лорда Кадилара, так что… Ну, ты меня понял. — Если воображаемый «светлорд» Каладина путешествовал, выполняя приказы короля, они могли охотиться в чужих владениях. Если нет, убийство свиней другого аристократа было бы браконьерством.

Невзирая на светло-желтые глаза, старик разговаривал как фермер из захолустья, но он явно был непростым человеком, раз содержал постоялый двор. Жизнь вел одинокую, но, скорее всего, неплохо зарабатывал.

— Давай-ка проверим, какую еду я могу для вас найти, — сказал он. — Следуй за мной. Так ты уверен, что будет буря?

— У меня есть расчеты, которые ее предвещают.

— Что ж, да будут Всемогущий и Вестники благословенны за это. Кое-кого она застигнет врасплох, но до чего же хорошо, что мое даль-перо снова заработает.

Каладин последовал за купцом к каменному сараю на подветренной стороне дома и недолго поторговался с ним за три мешка овощей.

— Еще кое-что, — прибавил Каладин. — Ты не должен видеть, как прибудет войско.

— Что? Капрал, мой долг позаботиться о том, чтобы ваши люди разместились в…

— Мой светлорд очень, очень ценит уединение. Важно, чтобы никто не знал, что мы здесь были. Чрезвычайно важно! — Он положил руку на рукоять поясного ножа.

Светлоглазый только хмыкнул:

— Солдатик, уж не сомневайся, я умею держать язык за зубами. И не надо мне угрожать. У меня шестой дан. — Он вздернул подбородок, но потом проковылял в свой дом, крепко запер двери и опустил буревые ставни.

Каладин перетащил три мешка в бункер и пешком отправился туда, где оставил паршунов. Он все время высматривал Сил, но, конечно, ничего не увидел. Спрен пустоты тайком следовал за ним, скорее всего желая убедиться, что под предлогом переговоров с хозяином постоялого двора «пленник» не сделает что-нибудь еще.

Они вернулись прямо перед бурей.

Хен, Сах и другие хотели подождать, пока стемнеет, — паршуны сомневались, что старый светлоглазый не будет за ними шпионить. Но поднялся ветер, и они наконец-то поверили Каладину, что буря неминуема.

Кэл стоял на пороге бункера, взволнованно наблюдая, как заходят паршуны. На протяжении последних дней к ним присоединилось еще несколько групп — всех вели невидимые спрены пустоты, которые, как ему сказали, умчались прочь, едва доставив своих подопечных. Теперь их была почти сотня, включая детей и стариков. Никто не говорил Каладину, куда они идут, лишь то — что спрен знает, каков их пункт назначения.

Хен подошла к двери последней; крупная, мускулистая паршунья задержалась, как будто хотела посмотреть на бурю. Наконец взяла их сферы — в основном те, которые они украли у него, — и заперла мешок в фонаре из железных полос на наружной стене. Махнула Каладину, чтобы вошел, а затем последовала за ним и закрыла дверь на засов.

— Ты молодец, человек, — бросила она Каладину. — Я замолвлю за тебя словечко, когда мы достигнем собрания.

— Спасибо, — поблагодарил Каладин.

Снаружи буревая стена ударилась о бункер, отчего камни затряслись и сама земля содрогнулась.

Паршуны устроились кто где и стали ждать. Хеш заглянула в мешки и критическим взглядом изучила овощи. Она работала на кухне в каком-то особняке.

Каладин прислонился к стене, чувствуя, как снаружи ярится буря. Странно, до чего он ненавидел спокойный Плач, но испытывал глубокое волнение, когда слышал гром по другую сторону от этих камней. Буря много раз пыталась его убить, и он чувствовал с нею родство — но вместе с тем не забывал об осторожности. Буря — это сержант, который слишком жестоко тренирует своих новобранцев.

Буря должна была обновить самосветы снаружи — не только сферы, но и большие камни, которые были при нем. Как только это случится, у него — точнее, у паршунов — будет целое состояние в буресвете.

Надо решаться. Как долго он сможет откладывать возвращение на Расколотые равнины? Даже если придется остановиться в каком-нибудь крупном городе, чтобы обменять тусклые сферы на заряженные, на полет обратно уйдет, наверное, меньше одного дня.

Нельзя оттягивать этот момент вечно. Что они там делают, в Уритиру? Какие известия пришли из остальных частей мира? Вопросы осаждали его. Когда-то он был рад заботиться лишь о своем отряде. Потом охотно присматривал за батальоном. С каких это пор весь Рошар сделался его обузой?

«Я должен, по крайней мере, выкрасть собственное даль-перо и послать сообщение светлости Навани».