ДАзайнеры

Кочубей зашел в «Чайхану», устроенную на двух этажах, с одной стеклянной стеной, выходящей в сад. Он занял большой диван у окна, просмотрев меню решил взять чай с чабрецом и два чебурека с курицей. Услужливый официант, присев на корточки, внимательно записал заказ. В воздухе стоял аромат кальяна, высоко над головой под потолком висели перевернутые разноцветные торшеры. Стены в орнаментах меняли цвет от синего к зеленому, от зеленого к красному, от красного к желтому. В это время дня посетителей было совсем немного. Кочубей разложил на столе перед собой бумаги со схемой расположения точек. Общая композиция должна была сложиться следующей: сверху на севере Пинкертон, Буффон и Дама, далее по кругу влево вниз Будянские, затем Норна и Селёдкина, далее на юге пока никого – знак вопроса, вверх по кругу Тюкин и Лёва, и еще одна неукомплектованная шестая точка. Кочубей решил вплотную заняться ее устройством. Она соответствовала весеннее-летнему периоду цветения и плодородия, предшествующая летнему солнцестоянию, главным знаком там была руна Одала, две фигурки соединяли руки так, что образовывали горизонтально расположенную восьмерку или математическую фигуру бесконечности. Толкование этого изображения не вызывало сомнений, в традиции нордов он соответствовал ритуалу бракосочетания, следовательно, требовалась пара молодоженов или готовящихся вступить в брак двух молодых Дазайнеров. Найти такую комбинацию среди своих знакомых было крайне нелегко, Кочубею никто не приходил на ум. Сколько бы он ни перебирал в голове разные варианты, ничего не находилось подходящего. Он глядел рассеянно на спящий под снегом сад, черные извилистые ветви на свинцово-белесом фоне неба, четкие графические очертания которых напоминали гравюры старых мастеров. И тут он увидел характерную белую пышную юбку, сопровождаемую небольшой группой с фотоаппаратами и светоотражателем, суетливо перемещающейся по аллеям.

Натюрморт с патефоном, 1998. Бумага, тушь

– Хм, – подумал он, – не предлагать же первым встречным. А впрочем, надо понаблюдать, не будет ли какого знака свыше.

Он поспешно затолкал в рот чебурек, допил чай и, расплатившись на кассе, не дожидаясь официанта, вышел в сад. Молодожены были уже где-то в районе пруда в центре сада, Кочубей хорошо знал это место, там проводили сессии все свадебные фотографы. Он стал прогуливаться напротив мостика, где в характерных позах запечатлевалось знаменательное событие. Ничего примечательного он не замечал, все было вполне обыденно. Они художественно обнимались, целовались, потом смотрели вдаль, держали букет с цветами, но никак не проявляли себя в качестве кандидатур для Пустыни. Он даже мысленно начал призывать их сложить руки в восьмерку, но ничего не выходило:

– Да, гипнотизер из меня никудышный.

Далее он проследовал за ними к холму с хвойными растениями, называемому «горкой», как во всех ботанических садах мира. Молодожены поднялись наверх по деревянной лестнице и продолжали не проявлять никаких дазайнерских качеств. Кочубей разочарованно бродил вокруг, делая вид, что изучает хвою. Тут он вспомнил, что с другой стороны холма есть небольшая дверь, где садовники хранили свою утварь, она всегда была закрыта. Ничего необычного для простого обывателя в этой двери не было, но Кочубею она всегда казалась входом в другой мир. Она была похожа на лаз в гномье царство, поскольку, казалось, вела прямо внутрь холма. Ему захотелось снова взглянуть на эту дверь. Он обошел холм, так, чтобы его не заметила свадебная процессия, подошел к двери, и тут ему пришла в голову неожиданная мысль. Он приложил к замочной скважине свое кольцо с руной Хагель. Дверь подалась вперед, и Кочубей, торопливо удостоверившись, что его никто не видит, прошмыгнул внутрь.