ДАзайнеры

Фестиваль уличных оркестров – карнавальные шествия. Вечером жители стоят «блестящие» (буквально в блестящих одеждах и украшениях). Нравы: бесцеремонные, но доброжелательные, иногда наглые, могут сесть на голову (как один старик с зонтом), но заботливые, всегда готовы помочь. Внешность – много полных и дегенеративных, но мужчины часто красивые. На юге в основном народ низкорослый и темнокожий, с севера приезжают высокие красавцы со светлыми глазами. По внешности можно легко определить социальный статус.

Море – вместо телевизора для местных жителей, они выходят посидеть на лавочке перед закатом, полюбоваться на стихию и прохожих, точно, как греки. Кроме того, вечером они выставляют стулья перед входом в свои дома и всей семьей сидят даже на проезжих улицах. Забавно, что разворачиваются они часто лицом к дому, а не наоборот, как это принято у французов.

Жители исторического центра в основном моряки и рыбаки. Они ловят рыбу и морских гадов, здесь водится огромная рыба меч (Spada), креветки и мидии. Козимо – штурман, проплававший двадцать лет на корабле, сейчас мастерит сувенирные лодочки для туристов, грубые, но аутентичные.

Местные говорят, что здесь ужасно скучно, как во всех маленьких городках. Зимой – мертвый сезон, все кафе закрыты с декабря по март. Туристов нет, хотя температура около десяти градусов тепла. Антонио и Амалия управляют кафе Премиата Венеция, живут здесь недалеко в Centro Storico. Зимой занимаются административной или бухгалтерской работой в других конторах. Ближайший крупный центр – Бари. Там есть университет.

Мне не хочется выходить за пределы старого города. Там начинается совсем другая реальность. Казалось бы: что особенного – старые каменные дома, но дух совсем другой, да и люди другие. Живешь тут как в маленькой крепости, прячешься от обыденного мира, такого прозаичного и повседневного. Иногда высунешь нос наружу – и скорее обратно.

Так говорил Заратустра, 1999. Бумага, тушь

Приложение 4. О недревних греках

Греки спят большую часть своей жизни, потому что очень жарко. Если кто-то захочет захватить Грецию, можно просто ввести войска во время сиесты, до ночи все равно никто не проснется. Они напиваются своего мелкодисперсного греческого кофе и ложатся спать. Греция – страна тотального курения: курят все, везде и всегда. Женщины – полные, крашеные под блондинок, тоже курят. Не курят, пожалуй, только дети до определенного возраста, потому что старики и старушки тоже курят. Здесь патриархальный уклад жизни и культ стариков. Большие греческие семьи по вечерам заполняют таверны, заказывают огромные блюда с морепродуктами и рыбой, креветки тут просто отменные.

Блюдо на одного человека брать не принято, да их таких и нет, поскольку все порции рассчитаны на всю семью. Сразу на столе хлеб, желтый с кунжутом из твердой пшеницы с жесткой корочкой и теплой мякотью, и запотевший кувшин с водой из источника с большими кусками льда. Галдеж, крики, официанты никуда не торопятся. Возможно, кто-то из них слышал о древнем театре в Эпидавре, построенном в эпоху эллинизма, всего-то в семидесяти км отсюда, или о Микенах и Тиринфе, где в архаических акрополях зародилась европейская цивилизация, – сказать теперь сложно!

Приложение 5. Миниатюры и рассказы, написанные Кочубеем в разные годы

Асырк

Было темно. Перед глазами мелькали золотистые мушки. Все расплывалось. По телу гуляло веселое чувство Свободы. Ею пахло в сыром воздухе сарая. Солнце пыталось раздвинуть гнилые доски. Я нырнул в прохладный угол и вытянулся. Как хорошо было Ею дышать. Она прыгала вокруг меня и старалась выкинуть что-нибудь этакое, в каком-то дурацком колпаке с бубенчиками, который мне очень нравился.

Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Я чувствовал чей-то пристальный немигающий взгляд. Я огляделся – никого. И тут – глаза на полу… Прямо передо мной сидела большая крыса. Меня передернуло. Я приподнялся, крыса двинулась на меня. Я стал нащупывать рукой что-нибудь тяжелое. Кусок какой-то железяки пришелся кстати. Я ударил им крысу. Она припала к земле, но через несколько секунд зашевелилась и стала снова надвигаться. Меня наполнило что-то отвратительное, наверное, страх. Крыса продолжала двигаться. Я стал в отчаянии колотить крысу железякой. Она сильно ослабла, но продолжала наступать. Я задыхался от бессилия, я чуть не плакал. Она, с переломанными костями, уставилась на меня и не давала уйти. Не было ни капли крови. Что-то рванулось у меня внутри, я перепрыгнул через крысу, выбежал из сарая, схватил кирпич и швырнул им в крысу. Она больше не двигалась.

Я запыхался от бега. На лбу выступили капельки пота. Мама испугалась, когда я сказал, что трогал крысу рукой. По-моему, я забыл свой колпак с бубенчиками там, в сарае, нужно вернуться за ним – только бы не наступить на крысу.

Химик