Даже если ты уйдешь (СИ)

Визуал и саундтрек вот здесь https:// /shrt/hxf1

Сегодня в течение дня буду компоновать главы, так что не пугайтесь, если книга поднимется в вашей библиотеке. Встретимся завтра в эпилоге, ну а сегодня вечером по традиции — анонс новинки в блоге! Не пропустите! Я приготовила вам очень болючую историю.

ЭПИЛОГ

Семь лет спустя

— Денизка такая смешная, на тебя похожа. Кажется, даже нос морщит, как ты, — шепнул Руфат, не удержался и поцеловал Лейли. Пусть в щеку, но так нежно и заботливо, как только мог. Она тут же зарделась и повернула к нему голову, задев кончиком носа его лицо. — Мои красавицы.

— А Муслим — твоя копия. Волосы — точно твои и такой беленький, — Лейли осторожно погладила пальцем кулачок сына и снова испытала ни с чем несравнимое чувство счастья и безграничной, безусловной материнской любви. — Только теперь путаться будем. Дедушка — Муслим и внук Муслим.

— Ничего, привыкнем, — вполголоса посмеялся гордый отец.

— Всей семьей тебя отговаривали. Даже папа. А ты как всегда уперся. Кажется, твой родной отец немного обиделся.

— Отойдет, — усмехнулся Руфат. — Его внуки и так Юсуповы, так что перебесится.

— Ладно, — Лейли дотронулась до щеки любимого, — проехали. Ты можешь себе представить, что это наши дети? Что мы родители? Кажется, только вчера я пришла в твой класс, а потом мы упали с самоката и думали, что родители нас убьют. А теперь мы подарили им внуков. Двух по цене одного!

— Я все еще в шоке, что их тоже двое, — мужчина обнял жену за плечи и притянул к себе.

— Это твои гены, — Лейли положила голову на плечо мужа.

— А ты героиня. Теперь я понимаю, что чувствовала моя мама, когда мы с Ситорой родились. Как она, бедная, уставала с нами.

В дверь тихонько постучали, а через секунду в проеме появилась голова Эсми. Она сияла от радости, увидев широкую двойную люльку.

— Можно к вам? — все так же вполголоса спросила она, чтобы не разбудить внуков.

— Конечно, мама, — Лейли встала, а вслед за ней поднялся и Руфат.

Эсми вошла первая и завела за руку мужа. Муслим на сегодня исчерпал лимит скупых мужских слез. Сначала всплакнул, когда малышам давали имена и мулла читал над ними азан. Эсми украдкой поглядывала на него и думала, что великан стал с возрастом сентиментальным. Но она любила в нем эту искренность.

— Пап, ну ты что? Опять? — цокнул Руфат. — Не надо.

— Нет-нет, все нормально. Я пока держусь, — заверил гордый дед. Он уже привык, что и Руфат, и Ситора называли его папой. Это случилось через несколько месяцев после операции, когда Эсми проходила лучевую терапию и врач посоветовал ей ограничить общение. В квартире с ней остался только Муслим, а дети жили у бабушки с дедушкой.

— Лейли, все уже разошлись, иди поешь нормально, — велела Эсми. — Руфик, твой папа с женой уезжают, он хотел попрощаться.

— Вы идите, мы присмотрим, — сказал Муслим и склонился над люлькой. Посмотрел сначала на внука и своего тёзку, а затем и на внучку.

Когда молодые родители вышли, малыши, словно почувствовав это, закряхтели и заерзали одновременно. Эсми принялась поглаживать их по спинкам и монотонно шипеть, но они уже открыли глазки и недоверчиво смотрели на окружающий мир.

— Проснулись, — вздохнул Муслим. — Эх вы! А мама только вышла поесть.

— Ничего страшного, — улыбнувшись, Эсмигюль посмотрела на мужа. — Сейчас убаюкаем их.

Бабушка осторожно взяла сначала маленького Муслима и передала его в руки деда. Тот держал его как фарфоровую куклу, боясь сделать резкое движение. Следом Эсми подняла внучку, прижала к груди и вдохнула ее аромат, подумав о том, как же потрясающе пахнут новорожденные.

Вот уже несколько лет Эсмигюль в ремиссии. Путь к ней был долгий и нелегкий: операция, таргетная и лучевая терапии, постоянные обследования. Когда, наконец, врач объявил, что всё закончилось, она не могла сдержать слёз. И так всё лечение только и делала, что рыдала, а тут такие новости. За два года борьбы с раком, Эсми изменилась и внутренне, и внешне. Стала еще сильнее, оптимистичнее, храбрее. Несколько лет она носила короткую стрижку, а потом решила отращивать и теперь ее волосы чуть прикрывали плечи.

А вот виски Муслима посеребрила седина. Сорок семь как никак, хотя он не чувствовал себя на этот возраст. У него по-прежнему своя клиника и имя медицинской среде. Он сдержал все обещания, данные когда-то Эсмигюль. Вместе боролись и радовались победе, вместе воспитывали детей, вместе обустраивали гнездышко, когда Эсми, наконец, пришла в себя и начала жить как раньше. Муслим все-таки показал жене Баку и Каспийское море, но на этом не остановился и каждый год возил ее в новую страну. Раньше путешествовали с детьми, а теперь только вдвоем.