Даже если ты уйдешь (СИ)

— А почему Мими? — разулыбалась Вика, глядя на то, как аристократка ластиться к хозяйке — любит ее.

— А это Ситора придумала. Тискала ее, прижала и приговаривала: “Какая мимишечка”. Так и придумали имя. По-моему, ей подходит, очень по-английски.

— Тоже кошку завести, — задумалась Кимская.

— Мужика заведи, — хмыкнула Эсми. — А желательно Андрюшу.

* * *

— Боишься? — прошептал Муслим, поглаживая жену по руке. Ее голова покоилась на его сильном плече, а ладонь лежала на груди. Из открытого окна доносились звуки летней ночи, а легкий ветерок всколыхнул занавески и затих.

— Да, — призналась Эсмигюль. — Но я очень рада, что дошла до этого. Подумать только — завтра уже ложиться на операцию.

— 15 миллиметров. Это победа!

— Победой будет ремиссия.

— А она обязательно будет. Нурик сказал, что динамика положительная, метастаз нет. Нам повезло.

— Везунчики, — усмехнулась женщина. — Будешь по мне скучать?

— Нет, — выпалил Муслим.

— Эй, — она легонько хлопнула по грудной клетке, а он накрыл ее пальцы своими и сжал их. Эсми подняла на него глаза и тут же прикрыла их, когда он нежно поцеловал ее в лоб.

— Конечно, я буду скучать…

Муслим коснулся губами сначала одного закрытого века, затем другого, скользнул к щеке, кончику носа и остановился на губах. От его искренней, тихой, медовой ласки, сердце Эсми завелось и забилось сильнее. Ответив на поцелуй любимого мужчины, она прошлась подушечками пальцев по щетине и поняла, что задыхается от внезапной волны желания, что накрыла неожиданно и с головой. У них давно не было близости, несмотря на то, что сохранились поцелуи и объятия. Но химия отняла столько сил, что думать о сексе совершенно не хотелось. А еще она жутко стеснялась своей болезненной худобы и лысины. Сейчас же она обо всем забыла, потому что внутри от одной искорки разгорелось пламя, поглотившее на своем пути все сомнения, боль, отчаяние, непринятие.

— Надо остановиться, — прерывисто дыша, предостерег муж.

— Да, — отозвалась она грустно, вспомнив, что завтра операция и ей вообще ничего нельзя.

— Ничего, потом наверстаем. Вся жизнь впереди.

— Ты думаешь? — положив голову на его грудь, она слушала как бьется его сердце.

— Уверен.

* * *

А утром было долгое прощание с детьми. Они крепко обнимали, целовали, ластились, как котята и не хотели отпускать, прижимаясь к матери. Эсми поглаживала их по волосам, целовала в макушки, твердила себе, что плакать ни в коем случае нельзя. Даже Мими прибежала и устроилась у ног, тихо мурлыча свои заклинания.

— Все будет хорошо, мои хорошие. Если операция пройдет по плану, то через неделю выпишут.

— А мы можем тебя навещать?

— Скорее всего только через окно сможем с вами общаться.

— Мам, — Ситора отстранилась и смахнула соленую влагу с щеки. — А у нас для тебя подарок.

Девочка убежала в комнату и вернулась с красочным картонным пакетом. Эсми открыла его и достала приятное на ощупь, легкое одеяло с фотографиями. Накрыв им свои ноги, она вглядывалась в снимки и прикрыла рот, чтобы не разрыдаться.

— Мы с Руфиком выбирали фотографии. А бабушка помогла с тканью, — объяснила дочь.

Эсми пробежалась пальцами по фотокарточкам и воспоминания мгновенно ожили в голове. Вот двойняшки только начали держать голову, вот она с ними во время купания, кормления, на прогулке, вот она сидит между двумя детскими стульчиками и одновременно протягивает ложки с детским пюре Руфат и Ситорое. Первый класс, первые раз на море, Эсми с родителями, братьями и сестрами, с Сонечкой, с Викой, и наконец, с Муслимом. Фотография у снеговика, где они стоят всей семьей и Эсми еще не знает своего диагноз, снимок со свадьбы, где он в брюках и рубашке, а она в обычном нарядном платье — без пафоса, тихо, по-домашнему.

— Будешь укрываться им в больнице, — сказал Руфат, обняв маму за плечи. — И мы всегда будем рядом.

— Мой лучший подарок от жизни — это вы, — Эсми поочередно поцеловала детей, утешая и благословляя их.

— Нам пора, — в дверях появился Муслим.

— Да, — кивнула она. — Дай нам еще немного времени, — попросила она не столько у мужа, сколько у Всевышнего. Ей нужно еще немного времени на этой земле, чтобы жить, быть любимой и дарить эту любовь тем, кто рядом.

Мои хорошие! Спасибо вам за вчерашние комментарии. Извините, что не смогла ответить на последние, у нас уже был вечер и моим телефоном завладели маленькие ручонки.

Глава 39. Это твоя любовь

— Новенькая? — спросила женщина лет пятидесяти, войдя в палату. Эсми в этот момент убирала вещи в тумбочку.

— Да, — сказала через плечо и поставила бутылку воды и кружку.

— Сумку под кровать убери, старшая медсестра вечно ходит, проверяет, — посоветовала она и села на койку.

— Рахмет, — улыбнулась она. — Я — Эсми.

— Гульмира. Какая стадия?

— Вторая. А у вас?

— Третья. Метастазы в лимфоузлах. Сделали мастэктомию.