Даже если ты уйдешь (СИ)

Все эти дни Муслим неотлучно находился рядом с ней, то держал за руку, то гладил по голове. В те минуты он думал: хорошо, что дети после Севиль поехали к бабушке и дедушке — не надо им видеть маму такой. А Эсми, между тем, лежала совершенно обессиленная и изможденная, то проваливалась в забытье, то выплывала из него на пару минут, а потом ее снова затягивало вязкое гнилое болото.

Через несколько дней она потихоньку начала приходить в себя, но по-прежнему не вставала и ничего не ела — только пила воду мелкими глотками.

— Вот так, молодец, — похвалил муж, держа в руке стакан с трубочкой. — Может, еще чуть-чуть?

— Нет, не хочу, — облизнув потрескавшиеся губы, прошептала Эсми.

— А что хочешь? — улыбнулся Муслим, погладив ее по ладони.

— Полежи со мной, — попросила она.

Вечерело. Небо окрасилось волшебно-розовыми красками апрельского заката. На мгновение мягкий свет проник в спальню и скользнул по лицу Эсмигюль. Муслим это заметил и на душе вдруг стало спокойно. А еще он вновь подумал о том, какая она красивая и вспомнил тот день, когда впервые увидел её. Он устроился на боку рядом с женой, а она повернула к нему голову и посмотрела уставшим взглядом. Муслим провел пальцами по ее лицу, погладил впалые щеки, заставив ее прикрыть веки.

— Ты самая красивая женщина на свете.

— Врёшь, — грустные глаза замерли на лице Муслима.

— Нет. Я всегда буду тебе это говорить. Даже через много-много лет.

— Почему мы не встретились раньше? — совсем обессилев, еле слышно проронила Эсми. — На год или два. У нас было бы больше времени. А теперь…, - она замолчала, собираясь с мыслями. — Мне все говорят, что надо бороться, верить, мыслить позитивно. Но иногда мне кажется, что мое сердце просто не выдержит больше. Я очень боюсь не проснуться однажды…

— Ты справишься. Мы вместе справимся. У нас впереди целая жизнь. Когда ты поправишься, я свожу тебя в Баку, покажу тебе Старый город, море…

— Обещаешь? — спросила она как-то совсем по-детски.

— Конечно, — Муслим прижался лбом к ее лбу и взял осунувшееся лицо в ладони.

— А давай еще кошку заведем.

— Давай.

— Хорошо, — устало промолвила Эсми. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю. Ты — мой свет, Эсми.

— А ты — мой.

И в этот миг крошечная слезинка скатилась из уголка глаза и растаяла словно снежинка под горячей рукой Муслима. Так они и лежали, провожая рассвет и встречая ночь. Мужчина и сам не понял, как его сморил сон.

Муслим открыл глаза. В комнате было темно — хоть глаз выколи. Он протянул руку и нажал на выключатель у кровати, после чего лампа над его стороной загорелась теплым светом. Он посмотрел на Эсми — она спала и на секунду ему показалось, что губы ее застыли в умиротворенной улыбке. Не в силах побороть себя, он коснулся ее лица и застыл от ужаса, чувствуя холод, нет лёд, под подушечками.

— Эсми! — закричал Муслим. — Эсми проснись! Эсми!

Дрожащими пальцами он старался нащупать пульс и не находил его. Она уже не дышала. Проклиная себя и чувствуя всю беспомощность и весь ужас, он взял ее за руку, прижал к своей щеке и заплакал, потому что все понял.

Визуал и саундтрек вот здесь: https:// /shrt/hCGT

Глава 37. Любовь сильнее смерти

Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

Иван Сергеевич Тургенев

Муслим распахнул глаза от резкого, сильного удара в грудную клетку. Будто кто-то стальным кулаком или кувалдой шарахнул. Он жадно глотал воздух ртом, протянул руку и ударил по выключателю. Тут же появилась резь в глазах, привыкших к темноте, но все же мужчина посмотрел на спящую жену и дотронулся до нее. Теплая. Бледная, но все-таки теплая. А значит, живая.

— Эсми! Эсми, родная, проснись! — шептал и гладил острое плечо.

— М? — простонала она. — Что?

— Ты жива… — выдохнул он с облегчением и только сейчас Эсми разлепила тяжелые веки.

— Вроде бы да, — просипела она — А что?

— Ничего, родная, — Муслим положил тяжелую ладонь на ее лоб и провел ею от бровей до макушки. — Спи.

— Что случилось? — взглянула на него серьезно. — Ты какой-то странный.

— Сон страшный приснился, — все еще шепотом разговаривал он.

Нахмурившись, Эсми несколько секунд буравила взглядом мужа, который боялся сказать вслух, что же ему снилось.

— Сон про то, что я умерла? — вдруга спросила она.

Страх сдавил все внутри, за ребрами сильно закололо сердце. Вспомнилось, как он плакал над ее телом и звал по имени.

— Это просто сон.

— Хм, — задумалась Эсми и поджала губы. — Моя бабушка говорила, что если человеку снится смерть близкого, значит, он будет долго жить. Поверье такое.

— Никогда не слышал.

— Почему-то сейчас вспомнила, — в слабой ухмылке она снова закрыла глаза.

— Ты что-нибудь хочешь?

— Пить и спать.