Даже хороших драконов наказывают

— Ладно тебе, — простонал Джулиус, они пересекли мраморное фойе на пути к золотому лифту, который поднимет их к тронному залу Бетезды на вершине горы. — Тебе просто расслабляться. Ты уже знаешь, как все сложится! Но вся эта неуверенность — кошмар для нас. После всего, что мы прошли, ты не можешь довериться мне больше и хотя бы намекнуть?

— Доверие не нужно, когда ты видишь будущее, — сказал Боб, повернулся и посмотрел на младшего брата. — Но если тебе станет лучше, из-за доверия к тебе я не могу сказать, что будет, — он широко улыбнулся. — Ты — лучшее и самое утонченное орудие, с каким я работал. Ты — лом, которым я вскрыл вселенную, Джулиус Хартстрайкер. Если думаешь, что я рискну этим, чтобы ты меньше нервничал, то ты безумнее меня.

— Но ты не сумасшедший, — Джулиус скрестил руки на груди, глядя на пророка. — Ведь так?

Уверенная улыбка Боба не дрогнула, но что-то на его лице обострилось. Не движение, а будто изменение перспективы, которое делало его беспечную улыбку новой и жуткой.

— Во всех пророках есть врожденное безумие, — тихо сказал он. — Невозможно видеть так много, как видим мы, знать, что знаем мы, и не дать этому повлиять на твои взгляды. Со временем перестаешь видеть личностей. Все — лишь проценты и вероятности, ходы на доске, и когда ты всегда играешь на двадцать ходов вперед, ты невольно кажешься безумным для всех, кто все еще заперт в настоящем.

Он вздохнул и поправил шляпку голубки.

— Это порой одинокая жизнь, но интересная, полная возможностей. И, кстати о возможностях, — он порылся в карманах тренча, вытащил несколько смятых записок, разную серебряную утварь, один из кружевных свертков птичьего корма, которые люди бросали на свадьбах, а потом отыскал плотно сложенный лист пергамента. — Тебе это понадобится.

— Что это? — спросил Джулиус, взяв бумагу, которая была сложена так много раз, что почти напоминала куб.

— Новый устав клана, который я заставил всех подписать прошлой ночью. Документ, пропитанный магией, который направляет силы Бетезды Совету и определяет будущее нашего клана.

Джулиус чуть не выронил пергамент.

— И ты носил это сложенным в кармане?

— У сердца, — сладко сказал Боб, прижав ладонь к груди. — Это единственная моя копия, так что будь осторожен. Я доверяю ее тебе, потому что она тебе понадобится. Это утро — первое официальное собрание Совета Хартстрайкеров, и ты можешь поспорить на освобожденные перья твоего хвоста, что матушка перепробует все трюки, чтобы нарушить процесс. Твоя единственная надежда остановить ее — знать новые правила и заставить ее следовать им. Иначе мы можем сдаваться и возвращать ей клан.

Джулиус даже не хотел думать о таком поражении.

— Я постараюсь, — пообещал он, осторожно убрал сложенный квадратом пергамент в свой карман. — Но зачем ты говоришь все это мне? Тебя там не будет?

— Зачем мне идти? — Боб пожал плечами. — Я не в Совете.

Джулиус сжался в ужасе.

— Ты не можешь заставить меня делать это одного!

— Но ты должен быть один, — твердо сказал пророк. — Ты хотел, чтобы было так, Джулиус. Ты отказался убивать мать и забирать власть должным образом. Ты хотел Совет, и ты усадил себя на одно из трех мест…

— Потому что никто не хотел это делать!

— …и теперь нужно действовать, — перебил его Боб. — Ты получил все, что хотел. Бетезда была свержена, ни один Хартстрайкер не умер, и весь клан повернул на новый, менее разрушительный путь. Но то, что ты добился своего, не означает, что ты не в ответе за то, чтобы это сработало, — он понизил голос до грозного шепота. — Пора поддержать свои слова делом, Джулиус. Даже хороших драконов наказывают.

Он сказал это, словно озвучил смертный приговор, но Джулиус не успел придумать, как ответить, золотой лифт, которого они ждали, прибыл.

— Времени сожалеть уже нет, — сказал Боб, снова глупо улыбаясь, сдвинул медленно открывающуюся дверцу лифта и толкнул братишку внутрь. — Но будет не так плохо. Ты уже заполнил два из трех мест в Совете. Как только закроешь последнюю вакансию, Совет будет полным, и вы втроем будете Хартстрайкерами магически и законно. Это власть, Джулиус! Я знаю, что ты — жалкое подобие дракона, но даже ты должен смочь насладиться этим. Особенно, раз в этот раз запечатана матушка. И у тебя теперь свой милый меч, — он кивнул на Клык в ножнах на бедре Джулиуса. — Тебе нечего бояться.

Бобу было легко так говорить. У него был Клык столько, сколько его все знали. Джулиус даже не понимал полностью, как работал его меч, и он не мог ощущать себя лучше в разговоре с матерью с любым оружием, он всю жизнь боялся матери, но особенно — утром после того, как свергнул ее. Но было поздно отступать. Боб уже нажал кнопку тронного зала, не пустив других драконов своим телом, и помахал Джулиусу.

— Удачи! — крикнул он, пока дверцы закрывались. — И помни мой мудрый совет!

— Какой? — Джулиус сжал дверцу лифта и отдернул руку, когда вспомнил, что у его матери не было мер безопасности, которые не давали дверцам лифта отрезать пальцы. — Ты ничего мне не говорил!

Пророк ухмыльнулся в брешь между закрывающимися дверцами.

— Будь собой.