Даже не ошибка

Вперед выходит танцор-степист, щелкает каблуками под аккомпанемент оркестра. И Морган с радостью тут же начинает колотить ногами по полу, потом какими-то невесомыми «лунными» шагами возвращается обратно. Он в восторге.

— Надо бы записать для него эту чепуху, — говорит Дженнифер.

— Да, — киваю я. — Точно. Начнем все вместе степовать под Лоуренса Велка.

Нам поручено купить напитки для детского праздника в честь последнего школьного дня; завезя Моргана на занятия к Барб, мы с Дженнифер тащимся десять кварталов вдоль полосы неопрятных мотелей. На Восемьдесят второй авеню есть два супермаркета, и первый из них явно не выглядит многообещающе. Парковка перед ним, окруженная со всех сторон оградой, практически пуста.

— Не найдем мы здесь нужный яблочный сок, — говорит Дженнифер.

— Не найдем, — я вздыхаю, но потом приободряюсь. — Ну, зато приведем себя в хорошую форму.

Подойдя к фасаду магазина, мы заглядываем в окна. Внутри просторно и пустынно; с потолка свисают провода там, где были лампы, а на грязном линолеуме остались следы от стеллажей для продуктов. В полутьме видны сохранившиеся названия отделов: «Мясо и деликатесы», «Кондитерский отдел», «Рыба». Таблички и стены окрашены в цвета, бывшие в моде в 1980-е — ярко-оранжевый, цвет зеленого авокадо; целое поколение с тех пор успело приехать и разъехаться отсюда, оставив этот старый супермаркет. Из оборванного объявления в окне становится понятно, что закрылся он несколько месяцев назад.

— Тут еще один есть, надо пройти несколько кварталов, — говорит Дженнифер. — Там-то должно быть то, что нам нужно.

Однако не все так просто. Второй магазин оказывается полон товаров каких-то странных, неизвестных торговых марок — из тех, что популярны разве что в бедняцких кварталах и среди новых иммигрантов.

— Что за черт? — я беру большую, в один галлон, бутыль. — «Капелька чистоты»?

— Это что, чистящее средство?

— Апельсиновый напиток, — читаю я этикетку. — О Господи.

Полки ломятся от блюд русской и вьетнамской кухни; что ж, таково новое лицо этого района, пусть вы и не встретите в местных классах специального образования детей его новых обитателей… по крайней мере пока. Дети, вырастающие здесь без медицинской страховки, получат диагноз не вовремя, а чертовски поздно, может быть, только в начальной школе. Да и двуязычие может надолго замаскировать трудности развития.

Я так и застываю в проходе магазина с этим странным соком в руках. Мы все-таки необычайно везучие.

* * *

— Морган, здравствуй!.. Морган? Морган, привет!

Когда мы заходим в класс с сумками, набитыми соком, Морган смотрит куда-то вверх; другие родители раскладывают сладости и печенье. Мы присоединились к этой группе поздно, не с начала учебного года, и окончание занятий теперь для нас выглядит как-то неожиданно. Для этих ребят, однако, учебный год и не думает кончаться. Им нельзя «выпадать» из учебы сразу на целые месяцы. Через несколько недель они вернутся в классы — кто к специальным занятиям, кто к обычным, соответствующим возрасту. Дилан — его панические атаки в основном уже остались в прошлом — вообще сюда не вернется; считается, что он уже готов к обычному садику. Пожалуй, он такой один: некоторым ребятам в этом здании явно не подходит ни массовое, ни коррекционное обучение. Они плавают в каких-то своих собственных океанах.

— Привет, Морган! — Дженнифер повторяет это еще раз.

Барб, стоя позади Моргана, держит его руку и изображает ею приветственное помахивание.

— Привет, — подсказывает она ему.

— Привет, — говорит он тихонько, чуть-чуть махнув нам рукой.

Работа над приветствием и инструкцией «подойди сюда» идет уже два месяца: эти шаги для выстраивания дальнейшего взаимодействия имеют критически важное значение. Кажется, он начинает продвигаться вперед в этом отношении, хотя для обучения простым социальным правилам, которые мы в повседневной жизни принимаем как само собой разумеющееся, требуются сотни повторений. Морган прислоняется то ко мне, то к Дженнифер, с легкой теплой улыбкой прижимаясь к нам. Таков его собственный способ сказать «привет», отличающийся от обычаев всего остального мира.

— Посмотри-ка, Морган, — показываю я. — Кто это?

— Барб, — шепчет он.

— Молодец! — хвалит Дженнифер и показывает на одну из помощниц: — Морган, а это кто?

Все, он уже где-то «блуждает».

— Попробуем еще разок, — Дженнифер поворачивает его голову к учителю, работающему с Куэйм в другом углу класса. — Кто это?

— Брюс, — раздается его бормотание.

— Умница! Ну а теперь… — она поворачивает Моргана ко мне.

— А это-то кто?

Морган улыбается и смотрит в сторону.

— Эй, а я тебя вижу! — я щекочу его, он закатывается от хохота.

— Морган, взгляни наверх, — упрашивает Дженнифер. — Ну кто это?

Не отвечает. Нет, никогда он этого не сделает. До сих пор он так ни разу и не обратился ко мне или к маме по имени.

Мы решили показать ему пример.

— Привет, папа! — Дженнифер энергично машет мне рукой.

— Привет, мама! — я еще веселее машу в ответ.