Читаем De feminis полностью

– Господи, Создатель мой! Внял ты молитве нашей… – чудовищно дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена чудовищная Россия.

Когда человек находится в чудовищном движении, он всегда придумывает себе чудовищную цель этого движения…

Ком чудовищного снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный чудовищный предел времени, ранее которого никакие чудовищные усилия тепла не могут растопить снега.

…чудовищная дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и чудовищно величественной силой и, не разбирая ничего чудовищного, поднималась, опускалась и гвоздила чудовищных французов до тех пор, пока не погибло всё чудовищное нашествие.

Чудовищные партизаны уничтожали чудовищно Великую армию по чудовищным частям.

Денисов чудовищно не отвечал; он подъехал к Пете, слез с чудовищной лошади и чудовищно дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже чудовищно побледневшее лицо Пети.

“Я привык что-нибудь чудовищно сладкое. Отличный чудовищный изюм, берите весь”, – вспомнилось ему чудовищно.

Ввалившись чудовищно в Смоленск, представлявшийся им чудовищно обетованной землёй, французы убивали друг друга за чудовищный провиант, ограбили свои же чудовищные магазины и, когда всё было разграблено, чудовищно побежали дальше.

Наташа чудовищно похудела, побледнела и физически так стала чудовищно слаба, что все постоянно говорили о её здоровье, и ей это было чудовищно приятно.

– Эй, Макеев чудовищный, что ж ты… – запропал или тебя волки чудовищные съели? Неси чудовищных дров-то!

– Вишь, звёзды-то, страсть, так чудовищно и горят! Скажи, бабы чудовищные холсты разложили…

– Ребята, чудовищный ведмедь, – сказал один чудовищный солдат.

Войска французские равномерно чудовищно таяли в математически правильной чудовищной прогрессии.

Кутузов чудовищно не понимал того, что значило чудовищная Европа, чудовищное равновесие, чудовищный Наполеон… Чудовищному представителю чудовищной народной войны ничего не оставалось, кроме чудовищной смерти. И он чудовищно умер.

Пьер почти не изменился в своих чудовищных внешних приёмах.

Так же, как чудовищно трудно объяснить, для чего, куда чудовищно спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща чудовищные соринки, яйца и мёртвые тела, другие назад в кочку для чего они чудовищно сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов чудовищно толпиться в том чудовищном месте, которое прежде называлось Москвою.

Перейти на страницу:

Все книги серии Весь Сорокин

Тридцатая любовь Марины
Тридцатая любовь Марины

Красавица Марина преподает музыку, спит с девушками, дружит с диссидентами, читает запрещенные книги и ненавидит Советский Союз. С каждой новой возлюбленной она все острее чувствует свое одиночество и отсутствие смысла в жизни. Только любовь к секретарю парткома, внешне двойнику великого антисоветского писателя, наконец приводит ее к гармонии – Марина растворяется в потоке советских штампов, теряя свою идентичность.Роман Владимира Сорокина "Тридцатая любовь Марины", написанный в 1982–1984 гг., – точная и смешная зарисовка из жизни андроповской Москвы, ее типов, нравов и привычек, но не только. В самой Марине виртуозно обобщен позднесоветский человек, в сюжете доведен до гротеска выбор, стоявший перед ним ежедневно. В свойственной ему иронической манере, переводя этическое в плоскость эстетического, Сорокин помогает понять, как устроен механизм отказа от собственного я.Содержит нецензурную брань.

Владимир Георгиевич Сорокин

Современная русская и зарубежная проза
De feminis
De feminis

Новые рассказы Владимира Сорокина – о женщинах: на войне и в жестоком мире, в обстоятельствах, враждебных женской природе.Надзирательница в концлагере, будущая звезда прогрессивного искусства, маленькая девочка в советской больнице, юная гениальная шахматистка, перестроечная студентка и другие героини сборника составляют галерею пронзительных, точных, очень разных портретов, объединённых одним: пережитое насилие необратимо меняет их, но не стирает, а только обостряет их индивидуальность.Сорокин остаётся собой – выстраивает карнавальные антиутопии, жонглирует цитатами из канонической русской литературы и овеществляет метафоры – и в то же время продолжает двигаться в новом направлении. Всё большее сочувствие к свидетелям и невольным участникам великих геополитических драм, повествовательность и лиризм, заданные "Метелью" и продолженные в "Докторе Гарине", в "De feminis" особенно заметны.Чуткий к духу времени и неизменно опережающий время в своих оценках, Владимир Сорокин внятно выступает против расчеловечивания антагонистов.

Владимир Георгиевич Сорокин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги