Читаем Де Голль и его сообщники полностью

кратить следствие по делу новой заговорщической организации. Как десять лет назад, защитники заговорщиков неистово нападают на… коммунистов. Газета «Об» выступает против «всех заговоров вообще» - иезуитский прием для преуменьшения значения раскрытого заговора

Однако значение этого заговора трудно преуменьшить.

Судья Леви сделал о нем такое заключение «Заговор значительно более серьезный, чем деятельность прежней «Кагуль»…»

ГЛАВА XIII ПОДВЕДЕМ ИТОГИ

Генерал де Голль, обычно писавший довольно старомодным и, пожалуй, чересчур соразмеренным, но всегда хорошим стилем, в своей речи в Брюневале 1 заговорил вдруг на том банально-сентенциозном языке, которым в свое время был известен полковник Казимир де ля Рокк: «Придет день, - изрек он, - когда огромная масса французов объединится вокруг Франции, отбросив бесплодную игру (вот оно что!) и перестроив неудачно сооруженное здание, в котором блуждает нация и деквалифицируется государство».

Оставим в покое эту нацию, «блуждающую в здании», котором в это же время «деквалифицируется государство», но позволим себе задать вопрос: ради чего станут французы объединяться? И что вы, например, скажете о национализации Парижско-нидерландского банка, против которого вы сами, господин генерал, выступали? Или о законе о социальном страховании? Или о чудовищном увеличении военных кредитов, которым мы обязаны вам? Или о производственных премиях, или о борьбе со спекуляцией? Или об указах о помиловании предателей, подписанных вами?

Барабанная дробь еще не есть программа.

Программа генерала де Голля - это та программа, которая подходит американским банкирам и «французским» трестам. Союз народа, который устранит эту маленькую кучку господ, можно будет назвать плодотворным союзом. «Объединение»2, которое нападает на рабочий класс, в конце концов изгнало бы из правительства и республиканцев всех оттенков.

1 Произнесенной де Голлем 30 марта 1947 г (Прим. ред.)

2 Имеется в виду Р.П.Ф. (Прим. ред.)

160

Ясно, что все «вожди» типа Буланже, полковника де ля Рокка, Петэна и де Голля обрушиваются прежде всего на самые демократические партии, и совершенно прав был Фажон, когда, отвечая на патетические заклинания Рамадье по поводу республики, якобы поставленной под угрозу забастовкой железнодорожников и рабочих газовой промышленности, он подчеркнул, что, когда республика переживает какой-нибудь кризис, первые удары обычно падают на крайне левых деятелей.

Тот, кто ставит ногу на край пропасти, уже находится на дне ее.

Уместно задать вопрос, разве условия, в которых де Голль в течение восемнадцати месяцев правил Францией, отличались чем-либо от условий, которых он хочет добиться в результате пересмотра конституции? Раз он держал в руках власть, о которой мечтало его честолюбие, то почему же он подал в отставку «накануне экономического кризиса, в самый разгар продовольственного кризиса, в момент, когда Франция совершенно теряет свой международный престиж?» - как писала газета «Эпок». Почему, «занимая такой блестящий пост, нужно бежать с поля боя январским утром, в тумане, как убегает с передовой измученный солдат?» - спрашивал Мюттер на страницах «Пароль франсэз». «Глава правительства сбежал; это значит, что он признает себя неспособным разрешить кризис»,- заявляет газета «Орор».

Газеты «Пароль франсэз», «Орор» и «Эпок» в настоящее время преклоняются перед генералом больше, чем он сам, если только это возможно. Но факт все же остается фактом - после восемнадцати месяцев руководства правительством генерал де Голль неожиданно ушел в отставку, а сейчас требует себе власти, от которой он сам отказался. «Да, - говорит он, - но тогда меня связывали политические партии, я не мог…» Это значит, что «пересмотренная» конституция получит одобрение генерала лишь постольку, поскольку она даст ему возможность пренебречь политическими партиями и выражением народной воли. Так говорил генерал Буланже. Так говорил полковник де ля Рокк. Так говорил маршал Петэн.

161

Они не предлагали более справедливого распределения народного дохода, постоянного расширения и роста национального производства, прибыль от которого должна быть распределена в первую очередь между теми, кг© увеличивает это производство, они предлагали… пересмотр конституции!

Таким образом, когда де Голль оказался перед необходимостью занять какую-то определенную позицию, - он занял самые реакционные позиции, самые устаревшие, самые ветхие.

Десять лет тому назад Комитет бдительности интеллигентов-антифашистов поручил мне проредактировать одну брошюру о замыслах полковника де ля Рокка и о происхождении его организации «Боевые кресты»; я ее только что перечитал какое злободневное произведение!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии