Де Голль и его сообщники

Во время этой трагической войны, самой ужасной и жестокой из всех войн, когда были пролиты реки крови и океаны слез, один генерал, совершавший свой подвиг в Лондоне по радио, вдали от опасности, сидя в кресле в своем семейном кругу, вдруг стал полубогом, перед которым все должны были склонять голову, чтобы не быть обвиненными в предательстве. Признать тот факт, что генерал де Голль не перенес никаких физических и душевных страданий, которым подверглись 40 млн. французов, не значит говорить о нем плохо; но можно сказать, что он был единственным среди миллионов, которому поражение принесло легко доставшийся личный успех и раздутую славу. Верно и то, что он никогда не бывал на поле боя, никогда не нес ответственности военачаль1 Henri de Kerillis, De Gau'le dictateur, 1945. Перевод с французского В. М. Сысоевой и А. М. Тертерова.

165

ника. А между тем его хотели сделать воплощением всей скорби, мук и беззаветного героизма других. Он сам быстро пришел к этому странному душевному состоянию. Будучи не то актером, увлеченным своей ролью, не то человеком, внушившим себе, что он вдохновлен свыше, oн стал персонажем, играющим импровизированную и вызывающую недоумение роль. Он поставил на своем столе в Лондоне вазу с горстью французской земли и показывал ее своим друзьям, как будто в ней он черпал свое вдохновение. Он принимал посетителей со всех концов мира. В его кабинете висели два портрета - Жанны д'Арк и Наполеона. Он медленно переводил свой взор с одного на другой и погружался в созерцание, как будто между ним и портретами устанавливалось таинственное общение.

* * *

1 июля 1940 г. генерал де Голль и Черчилль подписывают соглашение, которое представляет собой официальную хартию движения «Свободной Франции». В силу соглашения де Голль получил верховное командование над французскими силами, состоящими из добровольцев И ничего более.

24 июля 1940 г. де Голль направил официальное послание на имя Национального комитета в Египте. Генерал вновь подчеркивал в нем:

«Я считаю своим долгом уточнить, что мои цели заключаются единственно в освобождении французской территории, защите колониальной империи и восстановлении национальных свобод. Создаваемые мною вооруженные силы не занимаются политикой. Под моим командованием находятся офицеры, солдаты, техники, промышленники, работающие на оборону. У них лишь одна мысль - освобождение Франции».

27 октября 1940 г. генерал де Голль публикует в Браззавиле «манифест», слова которого звучат совсем по-новому:

166

«Французского правительства больше не существует… Следовательно, нужно, чтобы новая власть взяла на себя руководство французскими военными усилиями…

Шарль де Голль».

27 октября 1940 г. генерал де Голль впервые торжественным публичным актом официально отказался от исключительно военного направления своего движения. Это произошло через 4 месяца после призыва от 18 июня 1940 г., через 3 месяца после обещания и повторных клятв о том, что он «никогда не будет заниматься политикой», и через два месяца после меморандума Черчилль- де Голль о созданных в Лондоне французских «вооруженных силах», командование которыми генерал де Голль принял на себя. Командование «французскими силами» забыто навсегда ради завоевания «новой власти»

* * *

Отныне генерал де Голль больше не солдат. Он не интересуется своими «военными силами». Он пренебрегает своими обязанностями командующего. Он покидает битву за освобождение Им овладевает одна навязчивая, всепоглощающая и беспокойная идея «новой власти», во главе которой будет он. Проблема освобождения смешивается в его сознании с проблемой установления «новой власти» и постепенно отходит на второй план. И сама эта концепция «новой власти» видоизменяется, расширяется непрерывно до тех пор, пока, наконец, генерал де Голль внезапно не произносит слова «Четвертая республика» и кончает тем, что объявляет, что он будет ее президентом. Роенная авантюра безвестного бригадного генерала, находящегося в эмиграции в Лондоне, кажется ему незначительной и мелкой по сравнению с большой политической авантюрой, вырисовывающейся на далеком горизонте. В нем просыпается узурпатор, претендент на власть Так политика, изгнанная из военного движения, возвращается обратно «галопом». Она возвращается, окрашенная личным фактором и человеческим честолюбием…

167

Однажды в Алжире, где де Голль проводил дни в Вилла дез Оливье в созерцании одной из прекраснейших панорам мира, он принял корреспондента нью-йоркской газеты «Сан», который спросил его

- Правда ли, что вы собираетесь стать президентом Четвертой французской республики?

Генерал ему ответил:

- Я никогда об этом не думал Вы первый говорите со мной об этом.. Нет, нет - я не профессиональный политик. Как только Франция будет освобождена от последнего немца, я отойду от политики