De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

Чтобы оценить совокупные масштабы «чёрного» бизнеса, можно опереться на доклад директора ФСКН России В. И. Иванова, сделанный в одном из главных мозговых центров Американского разведывательного сообщества и Госдепартамента Center for Strategic and International Studies (CSIS). На конференции он сказал: «В период глобального финансового кризиса 2008–2009 гг. в крупнейшие банки мира для устранения критического дефицита ликвидности было вброшено около 352 млрд наркодолларов, которые затем пошли на межбанковские заимствования. И дело здесь не в отдельных банках, а в устройстве всей финансовой системы в целом. Она уже не может обходиться без вкачивания в неё “грязных денег”. В ходе обсуждения доклада на конференции объёмы мирового наркотрафика были оценены в 800 млрд долларов ежегодно. По сути это рынок, который по своим денежным объёмам равен ежегодному обороту нефти». Общий же объём элитного грязного бизнеса, который так или иначе проходит через ведущие мировые банки, оценён на конференции с участием В. И. Иванова в 3,5–4 трлн долларов в год. Следует иметь в виду, что это чистые наличные деньги, которые по отношению к налогооблагаемому безналичному обороту обладают значительным мультипликативным эффектом, оцениваемым разными экономистами и экспертами в диапазоне от 1:5 до 1:9.

Принимая во внимание приведённые выше данные, используя итоговые расчёты Пикетти и исходя из квазиустойчивого степенного распределения богатства, можно с высокой степенью вероятности сделать вывод о том, что в настоящее время в мире существует от 25 до 50 семейных кланов с активами от 100 млрд до 700 млрд долларов, причём у 5-12 семей активы близки к 500–700 млрд долларов.

В заключение математических упражнений в области элитного благосостояния необходимо сделать две чрезвычайно важных ремарки. Во — первых, в эпоху финансиализации более значительную роль, чем собственность, играет контроль. Сообразно с этим даже собственность в 100 млрд долларов позволяет в конечном счёте в той или иной степени контролировать финансовые активы, близкие к 900 млрд долларов, и иные виды активов, близкие к 400 млрд долларов. Соответственно, для семейных состояний порядка 500 млрд долларов получается оценка контроля соответственно на уровне 4,5 трлн для финансовых средств или примерно 2 трлн для иных видов активов. Учитывая, что, без сомнения, Ротшильды входят в число искомых 5-12 семей, и исходя из того, что их богатство примерно поровну поделено между финансовыми и иными видами активов, полученная в результате расчётов оценка в размере примерно 3,1–3,4 трлн долларов контролируемых Ротшильдами активов практически совпадает с точкой зрения, высказанной А. И. Фурсовым.

Во — вторых, только при исследовательской деятельности и аналитической работе экономика, политика, социальная сфера и повседневная личная жизнь являются чем — то отдельным и обособленным. В реальности имеет место одна единственная человеческая жизнь, заполненная деятельностью[832]. Поэтому для элитного анализа важны не сами по себе размеры чьего — либо состояния, а гораздо более широкие вещи, связанные с практической деятельностью элитных групп. Пользуясь наиболее результативным на сегодняшний день подходом к человеческой деятельности, базирующимся на теории целесообразных функциональных систем, разработанной школой К. Анохина[833], можно выделить три ключевых блока любой деятельности. Прежде всего, это правильная постановка цели, опирающаяся на опережающее прогнозирование, по возможности полный учёт направленности процессов и потенциала ситуации и трезвое понимание собственных возможностей и ограничений. Затем решающее значение имеет эффективность самой активности, зависящая от согласованности и чёткости работы всех компонентов системы, вовлечённых в ту или иную деятельность. Наконец, кристально понятно, что при прочих равных условиях достижение цели тем проще и тем возможнее, чем большими ресурсами располагает система.

Если перевести изложенное с языка функциональных систем на язык элитного анализа, то обнаружится, что могущество элитных групп и их коалиций зависит от трёх ключевых компонентов:

— ресурсной базы в виде собственных и контролируемых сторонних активов;

— имплицитных, латентных, т. е. неотчуждаемых, неотделимых от субъекта знаний, навыков, опыта и т. п.;

— и наконец, власти, которая является своеобразным аналогом функциональной системы. Причём власть понимается не только в виде привычного иерархического господства, но и всей гаммы властного инструментария — от, что называется, голой силы или насилия до мягкого, зачастую незаметного, базирующегося на неуловимых нюансах и связях влияния.