Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

В июне уже в Ватикане произошло ещё одно беспрецедентное событие: молитвенная встреча папы с президентами Израиля и Палестины Шимоном Пересом и Махмудом Аббасом в присутствии Константинопольского патриарха Варфоломея. Они молились на разных языках о мире на Ближнем Востоке, после чего в Ватиканских садах посадили оливковое древо мира[1189]. Чуть позже папа дал интервью испанской газете La Vanguardia, в котором побил все рекорды «юдофилии» его предшественников, заявив, что «внутри каждого христианина сидит иудей» и что «нельзя быть настоящим христианином, не признавая свои иудейские корни» — «не в расовом, а в религиозном смысле». Он также признался, что ежедневно молится словами псалмов Давида как иудей, а затем совершает таинство Евхаристии как христианин, показав, таким образом, что значит жить с иудеями по — братски[1190].

И уж совсем скандально прошла встреча с президентом Израиля Ривлином и его личным секретарём, ортодоксальной иудейкой Ривкан, в сентябре 2015 г. в Риме. Обычно тот, кто встречается с папой, жмёт ему руку и преклоняется перед ним. Но когда очередь дошла до Ривкан, та объяснила папе, что по религиозным соображениям она не могла ни пожать ему руку, ни преклониться, поскольку на нём крест, продемонстрировав тем самым антихристианскую сущность иудаизма. В ответ на это папа в угоду иудейке закрыл рукой свой крест и сам преклонился перед ней[1191].

Однако главным фактором сближения иудаизма и католицизма стала угроза со стороны исламистского терроризма, который был объявлен самым опасным врагом и для христиан, и для иудеев. Именно эта тема позволила папе заявить о себе в полную силу как о мировом духовном лидере, призванном взять на себя моральную ответственность за мир и порядок.

Первая такая заявка была сделана в связи с обострением ситуации в Ираке и Сирии в ходе наступления сил ИГИЛ (организация запрещена в РФ) и массового бегства мирных жителей из оккупированных районов. В начале августа 2014 г. папа публично призвал мировое сообщество к «эффективному политическому решению на международном и местном уровнях, чтобы остановить преступления и восстановить право». А во время своей поездки в Южную Корею в том же месяце в ходе пресс — конференции, касаясь положения в Ираке и продвижения ИГИЛ, он заявил, что в случае несправедливой агрессии остановить незаконного агрессора считается законным. «Я подчёркиваю: остановить, я не говорю бомбить или воевать. Одна нация не может решать, как надо останавливать»[1192]. Так было оправдано международное вмешательство в Ирак под эгидой ООН.

Но ещё более показательной стала встреча папы римского с Шимоном Пересом 4 сентября в Ватикане, поскольку в ходе неё теперь уже бывший президент Израиля предложил создать Организацию объединённых религий, во главе которой встал бы понтифик. Поскольку ООН как политический институт проявила свою неэффективность в противостоянии террористам, «которые убивают, прикрываясь именем Бога», эту миссию должна взять на себя «ООН религий», которая могла бы способствовать прекращению войн, развязанных религиозными фанатиками. Папа, по мнению Ш. Переса, как неоспоримый моральный авторитет, стал бы идеальным главой такой организации[1193].

И вот уже 13 сентября 2014 г., во время субботней мессы на военном кладбище Редипулья папа Франциск, пользуясь своим моральным авторитетом, впервые заявил о том, что, видимо, уже можно говорить о третьей мировой войне, идущей «фрагментарно», с преступлениями, убийствами и разрушениями. А чуть позже, встретившись с делегацией Всемирного еврейского конгресса, он подтвердил эту мысль, конкретизировав, что главный враг — это терроризм, воплощаемый ИГИЛ, что делает необходимым укрепление иудейско — христианской солидарности ради мира[1194].

Тема совместной борьбы против исламского радикализма стала главной и на встрече папы с делегацией Конференции европейских раввинов (КЕР) 20 апреля 2015 г., посвящённой 50-летию декларации «Nostra Aetate». Эго первая в её истории встреча с понтификом со времени создания данной организации в 1956 г. КЕР объединяет 400 иудейских ортодоксальных общин из 40 стран, всех главных раввинов и глав раввинских судов и имеет статус консультанта при Совете Европы и в учреждениях ЕС. Раз в два года она проводит форумы с привлечением различных мировых деятелей. Данная встреча готовилась по инициативе КЕР и согласовывалась больше года.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное