De Personae / О Личностях. Том I

Герцог де Гиз не принимал участия в резне. Возможно, ему хватило Васси. Осенью в ходе осады Руана талант и удача вновь выдвинули его на первые роли. Англичане, вступившие в войну в надежде вернуть Кале, не смогли прислать подкрепление, и осаждённый протестантский гарнизон был обречён. Возвращение Екатерины к власти зиждилось на её способности выступать арбитром между фракциями, поэтому она не была заинтересована в немедленной победе любой стороны, а вела дело к сдаче Руана путём переговоров. Между тем 13 октября мушкетным выстрелом был смертельно ранен Антуан Наваррский. Возглавивший осаждающих Гиз предпринял общий штурм, через пять дней стены были пробиты и город пал.

Когда две армии сошлись при Дрё, протестанты сочли позиции роялистов слишком сильными, чтобы атаковать. Два часа войска стояли друг против друга, причём коннетабль стоял прямо против своих племянников. Затем протестанты всё же атаковали и разбили кавалерию коннетабля, захватив его в плен. Однако швейцарцы подтвердили свою репутацию лучших воинов Европы и отразили все атаки протестантской кавалерии. Гиз выждал, пока она окажется в беспорядке, и ударил. Конде был взят в плен, а Колиньи отступил. В битве пали 8 тыс. человек, 2/3 из которых были роялистами (с. 166). Таким образом, битва при Дрё стала катастрофой для всех сторон, кроме Гизов. Гибель такого большого количества дворян (роялисты потеряли более 500) развеяла ещё остававшиеся рыцарские сомнения в верности идеи убивать других французов. Пленение Монморанси поставило королеву–мать в полную зависимость от Гизов, и через три дня герцог был вновь назначен генерал–лейтенантом королевства. Дрё подтвердила, что герцог де Гиз — крупнейший полководец своей эпохи, а уважительное обращение с пленным Конде ещё больше повысило его репутацию.

Монморанси и Конде присоединились к Екатерине в призывах к переговорам, и от продолжения войны выигрывал только Гиз. В феврале 1563 г. он окружил остатки протестантской армии в Орлеане. Колиньи бежал в Нормандию, и 18 февраля Гиз велел на следующий вечер штурмовать город. Однако в тот же день он был смертельно ранен в спину из пистолета дворянином Польтро де Мере, который втёрся к нему в доверие. Через четыре дня 44-летний герцог умер. Умирая, он просил помиловать убийцу, высказался за «хорошую Реформацию церкви» и просил прощения за события в Васси. Польтро под пыткой показал существование заговора с участием Колиньи, но мстил он за убитых в Амбуазе родственников. Колиньи отрицал, что подал идею убийства.

Устранение герцога сняло главное препятствие к установлению мира, и на следующий день после казни Польтро был заключён Амбуазский мир. Первая гражданская война кончилась. Однако надежды на стабильность были иллюзорными. Убийство Гиза радикально изменило политическую ситуацию. Уже порвавшие со средней партией, Гизы разорвали все связи с бывшими союзниками. Политика следующего десятилетия будет определяться их жаждой мести.

По словам современника Гиза историка Жака–Огюста де Ту, герцог даже по признанию своих врагов был величайшим человеком своего столетия. Оплакивали его при всех католических дворах Европы. Его деяния стали мифом и были использованы католической пропагандой, которая представила Франсуа мучеником за католическое дело, а его наследников — поборниками ортодоксии.

Если бы брат герцога Карл, который находился в Тренто, присутствовал в ту пору во Франции, события пошли бы по–другому. Однако вдова герцога Анна д’Эсте и его 12-летний сын Генрих (1550-1588) требовали мщения. «Ястребы» Клод д’Омаль и кардинал Луи позаботились о том, чтобы слухов о неортодоксальности Гиза, которые сопровождали смерть Антуана Наваррского, не было. Перед смертью герцог вернулся в лоно римской ортодоксии, а исповедовал его исповедник Генриха II и Екатерины епископ де Рьез — консервативный полемист и переводчик работ ведущего апологета Рима и главного оппонента кардинала Карла на Тридентском соборе польского кардинала Гозия[331]. Согласно ему, герцог защищал реальное присутствие Христа и слушал послание Иакова, которое Лютер заклеймил за идею, будто одной веры для спасения недостаточно.

Парижские власти устроили герцогу пышные похороны. Шествие похоронного кортежа по стране было уникальным для похорон французского принца XVI в. Все церкви столицы звонили в его память целый день. Сын герцога Генрих был назначен на должности отца — великого магистра двора и наместника Шампани. Однако реальное руководство пока перешло к братьям убитого — герцогу д’Омалю и кардиналу Луи. В марте 1563 г. в Жуанвиле состоялся семейный совет. Со всей католической Европы приходили предложения поддержки, но это были пустые слова, а герцог оставил долгов на сумму около 200 тыс. крон (с. 170). Между тем коннетабль говорил коллегам по Тайному совету, что поддержит своих племянников как собственных детей и употребит против Гизов всю силу родственников, друзей и слуг. Колиньи открыто радовался убийству Франсуа. Протестанты пели песни в честь Польтро и величали его «божьей десницей».