De Personae / О Личностях. Том I

Екатерина призвала кардинала отчасти с целью умиротворить Испанию — но вместе с тем потому, что отчаянно нуждалась в деньгах. Кардинал предоставил в распоряжение короны огромные доходы церкви. 1 августа папа Пий V[336] издал буллу с разрешением королю Франции отчуждать церковную собственность стоимостью до 150 тыс. крон (с. 182). Условием было расходование этих средств на подавление «еретиков». Канцлер л’Опиталь пытался помешать такой политике, но безуспешно и ушёл в отставку. В письмах к Альбе и Филиппу II Карл называл общим врагом Елизавету и склонял Испанию к интервенции в Англию с целью освободить Марию Стюарт.

Третья гражданская война велась ещё ожесточённее. Поначалу королевская армия во главе с герцогом Анжуйским побеждала. В сражении при Жарнаке в 1569 г. Конде вновь был захвачен. На этот раз почётного плена или выкупа не было: капитан гвардии застрелил принца в голову. Превращение кардинала Лотарингского в воина Контрреформации открыло тёмную сторону его личности, и его мстительность росла. Однако королевской армии не хватало тылового обеспечения, чтобы уничтожить очаги сопротивления на юге. Кавалерия гугенотов применяла партизанскую тактику, терроризировала население и подрывала волю католиков к борьбе. Екатерина понимала, что гражданская война подтачивает власть и престиж монархии, поэтому пробовала заключить мир. Карл IX рос и с завистью смотрел на младшего брата, а придворные стали шептать, что единственные, кому выгодна война, — Гизы.

Весной 1570 г. Колиньи, теперь бесспорный лидер протестантов, начал марш к Парижу. В июне его люди разграбили знаменитое аббатство Клюни. Почти весь королевский совет хотел урегулирования, и 8 августа Екатерина заключила с гугенотами мир в Сен–Жермен–ан-Ле. Его условия были для них так благоприятны, что мир назвали «кальвинистской хартией». Правда, при дворе и в Париже протестантизм был по–прежнему запрещён. Однако свобода вероисповедания была объявлена по всему королевству, а свобода богослужений — там, где их вели до войны. К тому же протестанты на два года получили четыре укреплённых города, включая Ла–Рошель. Многих католиков эдикт озадачил: они не считали, что гугеноты настолько сильны, чтобы вырвать у власти столь благоприятные условия. Для кардинала мир стал поражением.

Между тем подрастал сын герцога Франсуа Генрих. Он боготворил отца и тяжело пережил его гибель. Образование Генриха было коротким (едва год в Наваррском коллеже), так как отец призвал его обучаться воинскому искусству. В этом компанию Генриху составил его младший брат Карл (1554–1611), тогда как самый младший из братьев, Луи (1555-1588), должен был унаследовать церковную империю дяди. Генрих не имел тяги к знаниям и, несмотря на усилия дяди и бабушки, богословие знал поверхностно. Подобно отцу и деду, он больше интересовался традиционными занятиями аристократов.

В ту эпоху, когда считалось, что внешний вид и поведение возвещают о величии, красота членов дома Гизов была общеизвестна и контрастировала с уродством большинства их современников из домов Габсбургов, Валуа и Бурбонов. Генрих унаследовал обаяние и чувство локтя, какими отличался отец, но его Ахиллесовой пятой была гордыня. У Франсуа гордость аристократа умерялась сдержанностью и скромностью, но Генрих унаследовал высокомерие дяди.

Ещё не достигнув 15 лет, юный герцог уже отличался на турнирах. Однако триумф его врагов делал ежедневное унижение при дворе невыносимым. В 1566 г. Генрих с братом Карлом во главе отряда в 350 человек отправились в Венгрию воевать с турками под командой своего дяди Альфонсо д’Эсте (с. 187). Однако именно в третьей гражданской войне Генрих, будучи назначен командующим драгунов, начал демонстрировать, что он на голову выше других ультракатоликов из окружения герцога Анжуйского.

После победы роялистов при Жарнаке Генрих наконец встретился на поле боя с Колиньи, осадившим Пуатье. Как его отец в Меце, Генрих не чурался трудностей осадной жизни. Он доблестно защищал пробитую протестантами брешь и был легко ранен. Колиньи пришлось снять осаду. Однако вскоре дело пошло к заключению мира, а средством скрепить его сочли династический брак товарищей детских игр герцога Маргариты де Валуа и Генриха Наваррского, которого его мать Жанна д’Альбре воспитала протестантом.