De Personae / О Личностях. Том I

Сами по себе эти изменения не смогли бы подорвать мира, если бы не революционные события в Нидерландах. Летом 1566 г. власть Габсбургов в этой стране пала, и распространение протестантского богослужения и иконоборчества, казалось, предвещало повторение кальвинистских мятежей в Шотландии 1559 г. и во Франции 1560 г. Филипп II не был готов допустить те же ошибки, что Гизы. Он располагал самой мощной армией в Европе и был готов пустить её в ход. Попытка восстановить гегемонию Габсбургов в Нидерландах руками герцога Альбы была для испанского империализма Рубиконом. Французские протестанты задрожали. Они опасались широкого заговора с целью подавить реформированную веру и чувствовали, что судьба их голландских единоверцев связана с их собственной. Между франкоязычной знатью конфедерации и знатью Северо–Восточной Франции существовали тесные родственные и культурные связи. Дом Монморанси вскоре повёл с конфедератами тайные переговоры о взаимопомощи. Опасения гугенотов, что Амбуазский мир могут отменить, подтвердились в августе 1567 г., когда Екатерина призвала кардинала Карла вернуться в Тайный совет.

В Шотландии события приняли драматичный оборот. Стабильность режима Марии Стюарт основывалась на разрядке в отношениях с Англией. И шотландцы и англичане подразумевали, что незамужней Елизавете придётся назначить преемника, и Гизы стремились обеспечить кандидатуру Марии. Кардинал какое–то время даже рассматривал возможность её обращения в протестантизм или брака с принцем–протестантом, таким как Конде. Всё же кардинал неохотно хлопотал о папском разрешении на брак Марии с её двоюродным братом лордом Дарнли[333]. Этот катастрофический брак запустил цепь событий, которые приведут к выходу Шотландии из–под контроля Гизов. Дарнли был тщеславен, глуп и имел привычку оскорблять людей. В феврале 1567 г. его убили, после чего Марию свергли, заточили и заставили отречься от престола. Позднее она бежала в Англию, где стала пленницей до конца жизни.

До этого времени отношения кардинала Лотарингского с Филиппом II были прохладными. Теперь же династические и религиозные интересы Габсбургов и Гизов совпали. С 1568 г. кардинал поддерживал постоянную переписку с королём Испании и его советниками. Конечно, дружба с Испанией означала приоритет вопросов веры над родословной и требовала от Гизов отказаться (по крайней мере, на время) от анжуйского наследства.

На поражение конфедератов в Нидерландах и возвращение кардинала в совет гугеноты ответили, пойдя ва–банк. Водоразделом стала их попытка 26 сентября схватить короля и его мать в Mo[334]. Она навсегда нарушила хрупкий баланс при дворе. Для протестантов неудача этой попытки была вдвойне катастрофой. Во–первых, Карл IX избежал пленения и уехал в Париж. Во–вторых, постоянные утверждения гугенотов, будто в защиту общего блага они поступают добродетельно, стали пустыми словами. Почти несомненно, что если бы король попал в руки протестантов, его убили бы. Хотя в декабре 1567 г. в сражении при Сен–Дени погиб коннетабль Монморанси, вторая гражданская война почти не разрешила ситуацию. В мае 1568 г. был заключён мирный договор в Лонжюмо, но и он не был решением.

Между тем Филипп II показал, каким может быть альтернативное решение проблемы ереси. В 1567 г. испанцы учредили в Нидерландах особый трибунал — Совет по делам о мятежах. В общей сложности перед ним предстали 12 тыс. человек, из которых более тысячи были казнены, включая родственников Монморанси — графов Эгмонта и Хорна (с. 180-181). В августе 1568 г. Конде, Колиньи и лидер конфедератов Вильгельм Оранский[335] образовали единый фронт, а главной мишенью их пропагандистской кампании стал чёрный образ кардинала Лотарингского. В сентябре протестанты вновь взялись за оружие и обвиняли Карла в заговоре против мира. Они пытались втянуть в конфликт Англию и утверждали, что вслед за тюремным заключением Марии Стюарт в мае 1568 г. Елизавета I тоже стала мишенью заговора. Некоторые историки верят этим утверждениям, но если опасения католического заговора могли быть реальными, это не значит, что он существовал.

У провала мира в Лонжюмо были и другие причины. Во многих местах этот мир вообще не действовал: установилось лишь вооружённое перемирие. К тому же интернационализация протестантско–католического раскола заставила обе стороны нервно наблюдать за событиями за рубежом. Опасения репрессий обострились из–за неудачного вторжения протестантов в Нидерланды. Решение их лидеров вновь взяться за оружие ускорила бесповоротная потеря ими влияния при дворе.