Страна жила в мире, а королевская власть была восстановлена до уровня накануне гражданских войн. Однако Генриха III мучили приступы депрессии — частично из–за отсутствия наследника, а частично из–за Гизов. Ходили слухи, что в обмен на согласие продвижения соперников по карьерной лестнице герцог ожидал назначения на пост коннетабля, а теперь он в ярости. Король посчитал, что Гизы планируют узурпировать права Генриха Наваррского на престолонаследие. Идея была не новой, но в 1582 г. на глаза королю попался генеалогический компендиум Лотарингского дома. Сама идея прямого происхождения Гизов от Карла Великого не оспаривалась, но автор компендиума архидиакон Туля Франсуа де Розьер утверждал, что Гуго Капет был низкорождённым узурпатором Каролингского дома, Прованс и Анжу были отобраны у Рене II Лотарингского, Елизавета I — незаконнорожденная дочь, а истинный наследник Наварры — Филипп II. Генрих III разгневался, Розьера арестовали и допросили: кто надоумил его такое написать? Тот отвечал, что работа самостоятельная.
Враги Гизов принялись возводить на них дикие обвинения. Так, герцога винили в намерении отравить брата короля. Есть основания думать, что Гизов упомянутый компендиум шокировал не меньше, чем Генриха. Розьер работал не на них, а на герцога Лотарингского Карла III. Тот хотел опровергнуть протестантскую публикацию, где высмеивались претензии его дома на происхождение от Карла Великого, а кроме того, мечтал расширить своё герцогство до Рейна.
История с компендиумом лишила Гиза королевского доверия. «Жизнь при дворе постепенно становилась невыносимой. Это чувствовалось тем острее потому, что, когда король в 1575 г. породнился с Лотарингским домом, перспективы Гизов казались столь радужными. Старшинство было точным показателем власти, и другие принцы, чуя, куда дует политический ветер, сумели внедрить правила, вытолкнувшие Гизов вниз по церемониальной лестнице. Это было унижением для семьи, которая когда–то позиционировала себя защитником принцев от выскочек. Даже католические принцы, с которыми Гизы были в родстве, — Орлеаны–Лонгвили, Неверы и Монпансье — обращались с ними всё презрительнее. Одним из следствий этого было то, что семья сплотилась как никогда прежде. Враждебность среды и браки между двоюродными братьями и сёстрами укрепили клановую ментальность. Разрыв с королём в 1582 г. сделал солидарность императивом. Герцог оставался при дворе по одной причине: он тоже притворялся, приспосабливался и подыгрывал королю. Втайне он намеревался получить королевство: планировал вторжение в Англию» (с. 241).
В Реймсе в Английском коллеже в ту пору преподавал самый яркий представитель английской эмигрантской общины во Франции Уильям Гиффорд[349]
. Гиффорды были древним родом с владениями в Стаффордшире и Глостершире, а их широкий семейный круг включал многих сторонников Марии Стюарт. Английские эмигранты–католики составляли воинственную и хорошо организованную общину численностью более тысячи человек с центрами в Реймсе, Париже и Руане (е. 242). Кардинал де Гиз вникал в дела коллежа и рукоположил более сотни священников–англичан, которые вернулись на родину. Это было опасно, так как с 1577 г. 17 таких священников стали мучениками (с. 243). Елизавета знала, что Гизы что–то замышляют, поскольку её секретарь Уолсингэм внедрил в эмигрантскую среду много двойных агентов. Истории этой шпионской деятельности ещё предстоит быть написанной, потому что английские историки не интересовались делами на континенте, а французские мало интересовались английскими изгнанниками. Между тем пропаганда этих изгнанников будет иметь большое значение: она показывала французам ужасную участь католиков в случае воцарения монарха–протестанта и очерняла Генриха III как марионетку Елизаветы. Его ультракатолические критики хотели меньше паломничеств и больше реальной помощи английским единоверцам.Интерес Гизов к международным делам стимулировало ухудшение отношений с королём. Когда репутация Гиза подверглась нападкам со стороны миньонов, он стал прислушиваться к предложениям помощи от испанцев. В мир международного шпионажа Гиз вошёл под испанским кодовым именем «Геркулес», которое позднее заменили на «Муций».
Покинув двор в мае 1582 г., герцог поехал во владения жены в Нормандии. Возрождался интерес Гизов к франко–британской империи, но на этот раз они имели поддержку не Валуа, а Габсбургов. Сблизившись с иезуитами, Генрих пользовался их услугами в деле разведки. В 1581 г. режим протестанта и англофила графа Мортона[350]
в Шотландии пал, и к власти возвратился католик герцог Леннокс[351], что породило у Гизов большие ожидания. Леннокс планировал вернуть Шотландию в лоно католицизма с помощью французских войск. После этого планировалось выдвинуть притязания короля Якова VI[352] на трон Англии. Однако в августе протестантские лорды схватили Якова, а Филипп II отнёсся к плану Гизов прохладно.