De Secreto / О Секрете

Официальную хронологию детально расписал Н. Карпан в своей первой книге [16], опираясь на наличие якобы новых данных (полученных из показаний приборов и т. п.). Касательно этих данных, чуть ниже приведём показания В. Жильцова, специалиста по расшифровке информации по работе АЭС, — из книги Ю. Щербака [4]. А сейчас отметим, что тот же Н. Карпан в последней своей книге [17] уже открыто говорит «о фальсификациях, т. е. переписывании документов о катастрофе» — по меньшей мере, относительно действий пожарников, как и документов штаба гражданской обороны (с. 14 в [17]).

Касаясь же возможности фальсификаций и других документов, приведём свидетельства В. Жильцова из [4], точнее, выдержки из них. Он занимался расшифровкой информации с «некоего подобия “чёрного ящика” — одной из программ под кодовым названием ДРЕГ (диагностика и регистрация) на штатной информационно-вычислительной машине "СКАЛА”. Она частично выполняет функцию "чёрного ящика”. Для нас это был единственный объективный источник информации, который позволил привязать события ко времени, расставить их в последовательности, сопоставить с данными, почерпнутыми из оперативных записей в журналах, из объяснительных записок персонала и личных бесед с участниками аварии.

Эта бесценная информация сохранилась в виде двух бобин магнитной плёнки… Одна бобина содержала записи диагностики и регистрации параметров как раз в предаварийный период и в процессе аварии, а вторая — последние расчётные программы, расшифровка которых позволила нам достаточно объективно восстановить картину возникновения и развития аварии.

Первую расшифровку записей мы проводили… в лагере “Сказочный” (куда попали 29 апреля после обеда. — Н.К.)… Она была распечатана на “СКАЛЕ” в 1-м блоке ЧАЭС… Ещё раз перепроверили все эти записи, уточнили и продолжили расшифровку. А за оперативными журналами пришлось съездить на станцию, потому что сначала нам было предоставлено только несколько журналов. Многих очень важных журналов не хватало.Таких поездок за журналами было несколько.

Мы отрабатывали шесть различных версий — в том числе самых крайних… Беседовали с персоналом, они писали объяснительные…, но порою в них содержались несколько противоречивые сведения. Одному… показалось, что взрыв произошёл со стороны машзала — он так услышал. Другой утверждал, что взрыв раздался где-то в подреакторном пространстве. Третьему показалось — и это подтвердили ещё несколько человек, — что было два взрыва в районе центрального зала. Это совпало с мнением работников станции, которые случайно были на седьмом этаже в АБК-2 и не только слышали взрывы, но и ВИДЕЛИ ВСЁ ЭТО» (обо всём этом подробнее см. [4], с. 182–183).