De Secreto / О Секрете

Кстати, Жильцов утверждает, что даже программу выбега нашли не сразу (! — Н.К.), а также отмечает: «примерно 1–2 мая картина стала проясняться. Из 6 рабочих гипотез, принятых сначала, осталась одна. И после этого наше представление практически не менялось. Оно просто уточнялось. К 5 мая у нас уже была совершенно определённая версия» (там же, с. 185).

Потому естественно, что «7 мая я возвратился в Москву. Дальше наша работа продолжалась уже в Москве. Все материалы были переправлены с нами. Несколько мешков документов, журналов, магнитные ленты — всё, что было у нас под рукой» (там же, с. 185–186). Ну а дальше Жильцов пишет об уточнениях и т. п., но одно ясно — все документы были уже в Москве, так что понятно, как академик Г. Кружилин мог пользоваться ими.

А вот насчёт того, что и Н. Карпан сумел найти новые документы и выстроить ([16]) свою версию аварии, то тут есть определённые сомнения, но об этом ещё будет речь. Суть версии Н. Карпана состоит в том, что виноват во всём реактор, его конструкция, но никак уж не персонал! При этом доказательства понять непросто — они как раз и идут «расчётным путём из упрощённых моделей» (причём различных таковых), говоря словами того же В. Жильцова (см. выше). Более того, Карпан на страницах 264–293 своей книги [16] привёл массу отступлений от требований правил и норм безопасности на АЭС, так что можно только удивляться, как такие реакторы были допущены к строительству и как они же работали после 1986 г.!

Замечание 4. Возможно, поэтому последний в книге [17] уже не говорит о «деталях», но даёт новый сценарий развития аварии (о коем речь будет идти ниже), попутно признав наличие фальсификаций официальных документов, что мы отмечали выше. Но более важными нам представились его показания о свежих следах аварии, заметно отличающиеся от других (в т. ч. и приведённых нами выше), притом в некоторых моментах настолько, что учёт их существенно меняет картину дня и вечера 26.04.86, к примеру.

Это были материалы из [24], а сейчас приведём новые таковые из книги [25], где упомянутый выше Б. Горбачёв критикует официальную хронологию, считая её сфальсифицированной, и защищает свою. Но из наличия фальсификаций в хронологии вытекает и изменение представлений о ходе аварии. Так, в [25] им приводится следующий любопытный факт.

Ещё в 1997 г. сотрудники НИКИЭТ обнаружили, что все рассуждения о «положительном паровом эффекте», якобы возникшем при продвижении концевиков стержней СУЗ в активную зону (о чём много и пространно говорится в толстой книге Н. Карпана [16], к примеру), превысившем величину реактивности 4Ь, несостоятельны. И дело в том, что реально они вошли в активную зону не более чем на 60 см и никакого влияния оказать не могли! Таким образом, все официальные версии аварии зависают в воздухе…