Dead dogs (СИ)

Говорить об этом больше одного раза Джек считал бессмысленным. Впрочем, молча осуждать не перестал. Когда оборотень скрылся внутри здания, Брок легко бегом направился обратно. Он знал, почему Джек его искал. Оборотни, встававшие раньше, чем остальные бойцы, готовили завтрак на всех, в, своего рода, благодарность. Остальной день они почти не показывались на глаза, особенно дети и Дженни. Виктор вроде бы оттаял и начал более активно контактировать с Джеком, особенно если рядом не было бойцов. Брока он сторонился больше неосознанно. Втянувшись в разговор, он мог не заметить даже, что говорит уже не с альфой, а со странным человеком. Он оказался на удивление приятным собеседником.

***

— Давай, сучка, старайся лучше. Твоя дочь пропала, придётся тебе отрабатывать за двоих. Рот шире открой. Покажи клыки. Вот так. И не смей даже оцарапать. Иначе…

Почти возле самого лица связанной женщины вспыхнула, тихо загудев, острая игла пламени газовой горелки. Она остереглась отдёргиваться, уже зная, что всё равно настигнут – сколько таких ожогов уже сошло с её лица и тела…

— Шире. Давай. Интересно, у своих кобелей вы прямо с узлом берёте?

Сверху раздался паскудный смех. Сзади тоже засмеялись, не переставая рвано двигаться. Это были только первые двое. Сколько ещё придут – неизвестно. Едва ли меньше двух десятков. К своему стыду, она уже была достаточно опытна в этом вопросе, но им стало мало, и они захотели её маленькую дочь…

Окошко под самым потолком подвала уже забили досками, да она бы и не пролезла. Всё, что ей удалось – выпихнуть в него ребёнка и… нет, она не надеялась, что девочка сумеет сбежать, выживет… она просто делала, что могла и как могла.

— Заканчивайте.

Она вздрогнула, но благоразумно не отдёрнулась. Рука за затылок притиснула ближе.

— Джерард приказал собрать отряд.

— Твой отец подождёт.

Рука отстранила её голову. Вторая ладонь опустилась в резкой оплеухе.

— Давай, ты слышала, тварь. Не заставляй людей ждать.

И охотник снова толкнулся в её рот. Второй тоже ускорился. Шаги третьего удалились до двери и застыли на несколько мгновений. Тогда же первый, кончив, оттолкнул её от себя, и она поспешно отвернулась, борясь с приступом тошноты. Её взгляд столкнулся со взглядом младшего Арджента. Охотника, ни разу не прикоснувшегося к ней. Да, там было презрение, но под её взглядом его лицо дёрнулось и то самое презрение, замешанное на отвращении, обратилось на спешно натягивавших штаны мужчин. В этом она была уверена. Кристофер вышел тут же, не глядя больше ни на кого, но она слышала как он сплюнул, оказавшись по ту сторону двери.

Он не одобрял подобных развлечений, но не он был главой семьи, а старший Арджент не порицал вслух развлечение прочих. Не одобрял, но и не запрещал, и всё, что мог Крис – презрительно кривиться при виде сыто ухмыляющихся охотников, которые отнекиваются от предложений вытащить свои яйца на охоту посреди зимы, но с наслаждением насилуют обессилевшую женщину.

Впрочем, он не заблуждался насчёт того, что его отец не знает, благодаря кому в городе ещё живы и здравствуют оборотни в обличии детей. Вполне конкретных детей. Возможно, возмутись Кристофер на тему подобных развлечений, и его бы ткнули в собственную неидеальность, как охотника, нарушающего и закон, и Кодекс. Поэтому тоже Крис молчал под понимающей ухмылкой отца, видящего, как коробит сына.

На всякий случай, он скинул своим оборотням сообщение о планируемой засаде. Зная Скотта, который считал себя ответственным за всё, происходящее в городе, Крис не ждал, что тот отсидится дома и не отправится проследить, но хоть свою маленькую стаю, может быть, сможет урезонить хоть на одну ночь.

До вечера ещё было время, и он закрыл двери в собственной комнате арсенала. Несмотря ни на что, он любил это место, созвучное тому, что осталось от души после всех пережитых потерь. Наверное, он мог бы обвинить во всем этом оборотней, как делал отец, вот только он своими глазами видел, что они ни при чём. Пожалуй, именно после глупого поступка жены он понял, насколько неправы люди по отношению к тем, с кем они жили бок о бок. Не все люди правы. Не все оборотни – тупые злобные твари, мечтающие убивать направо и налево.

Он мог бы ненавидеть тех, из-за кого погибла дочь, и он честно пытался. Вот только видя искреннюю скорбь, он не смог не обнять того, кто понимал его боль, как свою. А после этого он уже не мог воспринимать мир так, как учил Джерард.

Крис ненавидел ложь всем своим естеством, а мир ему лгал. Будь мир иным, не учи он ненавидеть, семья осталась бы жива. Жена, дочь, сестра… Слетевший с катушек отец. И толпа психов, которой доверили оружие и дали карт-бланш.

Именно в оружейной он хранил то немногое, что разрешил себе оставить на память. Он никогда не говорил с мёртвыми, но иногда вспоминал их живыми.