Deaf-Blind Reality

Я не против вечеринок жалости, но только если они длятся не больше дня или двух. Я не думаю, что не-ДБеры могут по-настоящему сочувствовать тому, что переживаем мы, ДБеры. Редкие единицы могут искренне сопереживать. Говоря за себя, я действительно не хочу ни от кого сочувствия из-за своей инвалидности. Я рад, что есть люди и SSP, которые готовы поддержать людей с ДБ.

Из-за своей слепоты я редко впадаю в депрессию. У меня есть столько всего, ради чего стоит жить! Боже мой, есть столько вещей, которые мне нравится делать, и новые вещи, которые я хотел бы научиться делать! Я не могу насытиться жизнью! Никогда не бывает скучно, если только я не сижу где-нибудь в приемной! Серьезно, я люблю читать и писать, гулять, разговаривать с мужем, который является моим лучшим другом, путешествовать, ходить на пляж, ездить в лагеря для слепоглухих и, иногда, в круизы для слепоглухих, заниматься цветоводством и ландшафтным дизайном, вязать крючком, посещать своих детей и внуков, смотреть телевизор, есть дома, есть вне дома и наслаждаться всеми удобствами дома.

Патриция Кларк

Будучи ребенком-инвалидом и молодым человеком, я жаждал признания со стороны способных людей. Это привело меня к поиску лекарств, но они были недоступны. Я верил, что если бы я был похож на способных, они бы приняли меня или ценили. Этого не произошло, и по мере того, как я терял все больше способностей, например, не мог пользоваться телефоном, я становился все более непохожим на них.

Став взрослым, я захотел иметь собственный дом, который должен был обладать всеми удобствами семейного дома, чтобы способные люди уважали меня. Это было невозможно с финансовой точки зрения, и я понял, что это ничего не изменит в том, как меня воспринимают способные люди.

В конце концов я отказался от этой идеи и переключился на веру в то, что способные были виноваты в том, что отвергли меня или смотрели на меня свысока. Короче говоря, в неудаче виноваты они, а не я. Эта смена мировоззрения сильно изменила качество моей жизни. Самоуважение не зависит от способных.

В юности чтение, игра на фортепиано и прослушивание музыки давали мне ощущение трансцендентности. Теперь эти вещи для меня потеряны. Телевидение и походы в кино так и не прижились. У меня была небольшая яхта, и я получал огромное удовольствие от морских прогулок, но с возрастом все это прекратилось.

Самодисциплина необходима, когда другие говорят о том, что они могут делать, а я больше не могу. Я не хочу быть недобрым и лить холодную воду на их удовольствие, но я немного злюсь и должен контролировать это. Я злюсь не на других, а на обстоятельства, которые привели меня сюда.

То, что наверняка улучшило бы мою жизнь, - это общение с людьми добрыми и терпеливыми. Я знаю таких людей, но в силу географического положения или немощи их здоровья вижу их нечасто.

Тонилин Тодд Виснер

Мне было гораздо труднее справляться с глухотой, чем с другими своими недостатками, даже с глухотой. Когда я стал глухим, и когда я мог пользоваться слуховым аппаратом, и когда я уже ничего не слышал, глухота не была для меня большой проблемой. Наверное, потому что я вырос слабослышащим, я знал довольно много ASL, и даже когда у меня начало падать зрение, я все еще мог хорошо читать по губам. Поэтому полная слепота сама по себе была для меня очень тяжелым испытанием - и остается им до сих пор. Понимаете, у меня всегда был страх не видеть, что вокруг меня, особенно позади. Я не боюсь темноты, я боюсь света. Мне всегда приходилось сидеть или стоять спиной к стене, чтобы знать, что позади меня ничего нет, и видеть во всех остальных направлениях. Я знаю, что это странно, но это я! Так что вы можете видеть, как слепота играет на этом страхе. Поскольку я ослепла постепенно, а не в одночасье, я пыталась справиться с этим страхом по мере того, как теряла все больше и больше зрения. Сейчас я полностью слеп, и этот страх еще не преодолен.

Хотя глухота не была слишком тяжелой для меня, сочетание глухоты и слепоты оказалось очень тяжелым. Я больше не могу читать по губам, и это тоже делает глухоту тяжелой. Из-за повреждения мозга я обрабатываю информацию медленнее, чем большинство людей, и это делает тактильное общение медленным и обычно разочаровывает собеседника. И, конечно, мне обидно, когда люди разочаровываются во мне, хотя я понимаю, почему, ведь я делаю все, что в моих силах. Даже сейчас, когда у меня есть КИ, я не могу понять много речи, особенно в шумных местах, если включен телевизор или что-то в этом роде. Со всем этим трудно справиться, но труднее всего смириться с тем, что это изменило мою жизнь.