Deaf-Blind Reality

По мере того как на меня оказывалось давление в поисках несуществующего решения, мой рассудок разрушался, как арбуз в пустыне. Мой босс несколько раз предлагал мне обратиться к психиатру. Я не понимал, как "Прозак" решит мои проблемы с общением, но меня беспокоило, что мой психический срыв начинает давать о себе знать. Вдобавок ко всему я стал беспокоиться о своей безопасности на работе. В конце концов я подал заявление о банкротстве, а затем - о досрочном выходе на пенсию по инвалидности. Мне одобрили это заявление, и через восемь лет моя карьера была закончена.

Люди, с которыми я работала, были вежливы и уважительны по отношению ко мне, хотя я никогда не чувствовала себя по-настоящему принятой. Я постоянно держал на своем компьютере текстовый процессор с крупным шрифтом, чтобы люди могли приходить и разговаривать со мной, набирая текст. Но было лишь несколько человек, готовых сделать это по собственной инициативе. Я могу сказать, что большинство людей, которых "заставляли" прийти и поговорить со мной по служебной необходимости или под давлением начальства, чувствовали бы себя не менее комфортно, если бы сидели на гвоздях. Я старался быть дружелюбным и веселым, но не мог изменить реальность. Чудаки есть чудаки, и нормальные люди не хотят находиться рядом с такими.

В первый год работы я вызвалась преподавать в обеденный перерыв "внеклассный" урок по основам языка жестов. В то время FAA требовало от сотрудников ежегодно посещать несколько семинаров, связанных с социальным разнообразием, и мой курс относился к этой категории. В итоге у меня была группа примерно из шестнадцати человек. Мы собрались на пять занятий, которые включали в себя изучение ручного алфавита, умение ругаться на ASL и немного о взаимодействии со слепоглухими людьми. Все вроде бы шло неплохо, но когда все закончилось, никто не захотел мне расписаться. Несколько человек "показали" мне что-то на пальцах, но отступали каждый раз, когда я пытался дотронуться до их рук. Я снова объяснил, что мое зрение недостаточно для чтения пальцевых букв; мне нужно прикоснуться к их рукам и почувствовать их. Эта идея, очевидно, приводила их в ужас. Вскоре все вообще отказались от жестов. Мне нравилось думать, что я не самый уродливый человек на земле, но, возможно, я ошибался.

В первые годы работы я посетила несколько офисных вечеринок. Я была полна решимости завести друзей и перестать быть "существом в углу". Мне разрешалось просить переводчиков на офисных вечеринках. Но общение через переводчика всегда делало беседу неловкой и безличной. В итоге большую часть времени я проводила, просто разговаривая с переводчиками. За групповыми разговорами особенно трудно следить через переводчика, а я никогда не была достаточно быстрой, чтобы поспевать за ним. Я понял, что влиться в коллектив - дело гиблое, и через некоторое время перестал ходить на общественные мероприятия.

В DOT было небольшое сообщество глухих, и вскоре после моего прихода в отдел системного проектирования на работу был принят глухой парень. Но мне было так же трудно общаться с глухими, как и со слышащими людьми. С моими бесполезными руками я не мог делать многие из форм рук, используемых в языке жестов. Поэтому, хотя я мог понять глухих, они не могли понять меня.

Пока я работал в отделе системной архитектуры, меня дважды повышали в должности. Я неплохо освоил архитектуру NAS (Национальной воздушно-космической системы) и чувствовал себя комфортно, работая с базой данных. Но после адской реорганизации я так и не нашел свою нишу.

Когда я наконец бросил это занятие, мне было очень трудно. Я стал федеральным служащим 13-го уровня. Еще одно повышение - и я стал бы руководителем. Но получить это повышение в отделе безопасности не было никакой возможности, поскольку я не мог выполнять ожидаемые обязанности по поддержке совещаний и, следовательно, больше не мог получать хорошие отзывы о работе.

Тонилин Тодд Виснер

Во время учебы в старших классах я работала воспитателем в центре развития детей. Я продолжала делать это и летом. Тогда у меня еще было хорошее зрение и один хороший слух.

В конце школы я обратилась к консультанту, потому что, несмотря на то что я была отличницей, мне приходилось тратить все свое внеклассное время на учебу и все равно быстро все забывать. Я боялась поступать в университет, потому что знала, что там будет сложнее, чем в средней школе. Меня протестировали и обнаружили, что у меня серьезные проблемы с обучением. Поэтому мне было рекомендовано поступить на неполный рабочий день. Осенью 1988 года я поступила в Университет Юго-Западной Луизианы, который теперь называется U of L. Я специализировалась на преподавании, но из-за проблем с памятью боялась, что из меня не получится хорошего учителя.