Death Stranding. Часть 2.

– Существуют вещи, которые невозможно постичь, даже используя идеологию, религию, мифы, учения, благодаря которым появились все науки. Гомо сапиенс – слабые существа. В дикой природе без одежды и каких-либо инструментов человек умрет очень быстро. Поэтому мы стараемся держаться подальше от естественных условий и понимаем, что в мире существуют вещи, которые нам никогда не постичь. Человечество далеко от того, что кажется очевидным другим формам жизни, но все равно мы отчаянно пытаемся понять недоступное нам. В этом состоит наша жизнь. Я не смогу встретиться с умершей женой и дочерью, но ради этого умираю каждую двадцать одну минуту. – Хартмэн показал на дефибриллятор. – Эти области философы называют «оно», от немецкого es. Оно думает, оно существует. По-немецки «идет дождь» звучит как «es regnet». Они признают, что бессознательные области «оно», которое человечество не может контролировать, являются движущей силой мира. Из-за этого люди совершают жертвоприношения – чтобы хотя бы на миг прикоснуться к тому, до чего не могут дотянуться рукой. Ты знаешь песню про лондонский мост? Есть версия, что моей прекрасной леди называли человеческую жертву, зарытую в основание этого моста. Лондонский мост множество раз строили и разрушали. Чтобы это прекратить, при очередной постройке человека зарыли живьем. Думаешь, что это нелогичная и иррациональная глупость? Однако если все верят во что-то, оно приобретает смысл и начинает реально функционировать. Вот один из примеров закона метауровня под названием «идея».

– Осталось пять минут. – Электронный сигнал положил конец разглагольствованиям Хартмэна. Он пробормотал: – Наверное, слишком разговорился, – и лег. – Мое сердце тоже было сформировано «оно». – Хартмэн закрыл один глаз и показал на левую сторону груди. – «оно» ведет на Берег, а Берег появился из «оно». Возможно, «оно» и есть Берег. Действительно, Берег призвал Тварей и вызвал Выход смерти. Отвратительная, ужасающая территория, но мы можем использовать Берег. Для нас это новая реальность, идея нового измерения. Поэтому и у тебя, Дедмэн, должен быть свой Берег. Он может отличаться от тех, что есть у нас. Опять заболтался, уже скоро время. Я пошел!

Дефибриллятор заиграл мелодию похоронного марша, Хартмэн закрыл глаза.

Дедмэн остался один и снова уставился в монитор. Его переполняли эмоции и мысли. Дедмэну казалось, что картина на мониторе отражает происходящее у него в голове.

Окрестности Южного узла. Убежище

Стоя под проливным дождем, Сэм открыл дверь убежища с помощью своего браслета. Он спустился в подземную комнату отдыха и подключил Лу к инкубатору. Стоило ему сесть на кровать, как его накрыло волной усталости. Прошло уже десять дней с тех пор, как он вернулся с Берега Амелии, – по крайней мере, если верить его биологическим часам. Точного количества дней он не знал.

Браслет уже нормально не работал. Отслеживание жизненных показателей и система записи данных отключились, а средство связи работало с перебоями. Карта отображалась, но она показывала только старые данные и не обновлялась. Фактически браслет сломался, а Сэм был освобожден от оков системы «Бриджес».

Однако сейчас Сэм не мог радоваться этому. Он не понимал, что делает Амелия и как меняется ситуация, и это чрезвычайно его беспокоило. Несколько раз он ощущал себя бесконечно одиноким, словно в этом мире оказались заперты только он и Лу.

Мало где можно было связаться со штабом – из городов-узлов, объектов «Бриджес» или убежищ, в которых была подключена сеть. Как объяснила Локни, браслет сломался из-за нестабильности Берега. Это изменило течение времени, в хиральной сети возникла временнˆая разница, и система не выдержала такой нагрузки. Стационарные устройства связи еще как-то справлялись, а вот мобильные браслеты нет.

Темпоральный дождь продолжал лить, не прекращаясь ни на минуту. На пути в убежище Сэм несколько раз видел, как закрывающие небо густые хиральные облака освещает полоса света. Это было очень похоже на северное сияние, которое можно увидеть только за полярным кругом, на поток небесной крови или же на огромного дракона, пересекающего небо. Из-за хиральной сети мир, точнее время и пространство, на этом материке неестественно исказились. Причиной этому был не кто иной, как сам Сэм. Осознание этого давило на него. Он даже не мог оправдаться тем, что делал только то, о чем его просили. Восстановление этого мира было грузом, который он сам взвалил на себя.

Сэм запустил устройство в комнате. Связь со штабом установилась, и его соединили с Дедмэном. Один смех, а не безграничная хиральная связь с возможностью передачи большого количества данных – они могли пользоваться только голосовой связью.

Амелию, директора и Клиффорда еще не обнаружили, как и подсказку, которая помогла бы получить доступ к Берегу Амелии, а вот расследование Дедмэна приносило плоды.