Дебют магии

— Что ну-ну?! ЧТО НУ-НУ?! Вы знаете, сколько сил и времени я потратил! ВЫ ЗНАЕТЕ! Да если бы не я, то этого… Этого сорванца даже бы за человека не держали! Он ничтожество, я должен быть на его месте! Я, создатель Философского Камня! Я, я, я! А как со мной обошлись?! Чертово правительство забрало камень, стерло воспоминание о том, как я его делал! А я ведь столько лет провозился с зародышами этих драконов! Знаете, что самое смешное?! Теперь я не могу вспомнить, зачем мне эти рептилии понадобились! — старый алхимик яро махал руками, и кресло-качалка шаталась из стороны в сторону, как неваляшка. — А теперь, вы двое позвали поговорить меня о нем?! И зачем же вам нужен я?! Будете говорить: «Ох, Фуст, как жаль, что ты не оказался его месте?». Или: «Ох-хо-хо, вот я уверен, что у него все получится, он же такой молодец!». Вы для этого меня позвали, да?! Но помните — если бы не я, не было бы НИЧЕГО этого! Ни для него, ни для города, ни для вас!

Фуст замолчал.

Бурт с создательницей эликсиров облегченно вздохнули. Они знали, что старику-алхимику с облысевшей головой иногда нужно выговориться.

— Ну что ж, надеюсь, тебе уже лучше? — Хая потушила сигару.

— Намного, — раздражение на лице Фуста сменилось на самолюбие.

— Ну так, что ты действительно думаешь насчет мыслишки Платза?

— Той самой, да? Которую, как вы думаете, он вынашивает?

— Ее самую, — отозвался Бурт.

— А с чего вы взяли, что он собрался сделать именно это и именно так?

— У меня очень хороший слух, несмотря на мой возраст. И я могу определить, сколько эликсиров было взято из шкафчика. К тому же, я могу считать деньги. Он оставил плату за два пузырька.

— А у меня хорошо с мышлением, и, если собрать все кусочки воедино… — работодатель Инфиона опрокинул голову.

— А вдруг он просто решил взять две ампулы про запас?

— Не думаю…

— Ну, допустим, вы правы, — создатель Философского Камня потер лысую голову. — И вы думаете, у него действительно получится?

— Я напомнила ему, что он не всемогущ…

— Думаю, у него все получится, — удивил всех Буртсон. — Ты, Фуст, распинался, что без тебя он был бы никем. От чего такая уверенность? Платз все равно остался бы тем же человеком, и делал бы то же самое. А знаешь, почему?

— Догадываюсь… — оскалился алхимик. Самолюбие не могло пропустить такие слова мимо ушей. — Это все… как она там?

— Предпринимательская способность, если не ошибаюсь, — Тетя Хая закурила новую сигару. — Предпринимательская способность.

А дальше были еще разговоры. О Платзе, алхимии, магии и много еще о чем. С разговорами пришла и ночь, темная, как космические просторы, правда роль звезд выполняли окна и фонари. Троица самых старых жителей города перебралась из сада в дом, и беседа продолжилась…

На картину Златногорска вылили ведро черной краски, нет, дегтя, и лишь какой-то художник догадался добавить немного разноцветных пятнышек. Свет менял свой окрас по воле хозяина, и во мраке играла причудливая мозаика. Картины сменяли друг друга, одни огоньки гасли, другие — загорались, и мозаика постоянно меняла форму.

Свет в окне комнатки Инфиона погас, обеднив картину города на цвета. Ночь обещала быть спокойной, даже несмотря на незваных гостей. Госпожа Фить’иль очень строго относилась к, как она говорила, «ночной тиши», и поэтому соседи никогда не мешали спать. Один слишком громкий шорох — и прощай, дешевая комната рядом с домом алхимика!

Люди засыпали…

Другие просыпались…

А многие и вовсе не ложились…

Ночь шла своим чередом.

Тишину нарушил кто-то, или, как могло показаться, что-то, барабанившее в дверь. Инфион открыл глаза, которые, в свою очередь, воспротивились столь раннему подъему и вновь захлопнулись. Волшебник уснул на долю секунду, а потом, резко пробудившись, не менее резко вскочил с пола, на котором провел ночь. Грязные чашки стояли на тумбе.

— Что такое? — сонно протянул он и, зевнув, открыл дверь. Перед глазами стояло нечто… нечеткое. Фигура в дверном проеме постепенно принимала форму по мере того, как глаза работника Бурта просыпались (делали они это медленнее конечностей, но быстрее головы).

В проеме стояла девушка, место работы которой можно было определить сразу.

— Где Лолли? — командным голосом осведомилась она и заглянула внутрь, тут же получив ответ на свой вопрос.

Подруга Ромио, свернувшаяся калачиком на кровати, зашевелилась.

Незнакомая и довольно агрессивно настроенная девушка ворвалась в комнату и, перешагнув через романтика, который мило дремал на полу, наклонилась над кроватью.

— Лолли! — вновь проревела она.

— Мхмхмхмммх, — раздалось из-под одеяла, — ну еще немного…

Незнакомка схватила подругу «не местного» за руку и резко вытащила девушку из кровати, словно проделывая это действо с каким-то сорняком.

Лолли резко открыла глаза и заморгала. Нечеткая картинка медленно начала становится и все понятнее и понятнее…

— Эмма? — подняла брови рыжая девушка. — Но что ты тут делаешь?

— А ты попробуй догадайся, а? Дона Роза сказала, что таким ценным сотрудникам ночи можно проводить только в борделе, — слово «только» звучало как гром среди ясного неба.

— Но она же сказала…