Дебют магии

— Ну, дорогой, он лично им не пользуется, — поправила Хая, недавно потушившая папиросу. — Не забывай, что твой камушек сейчас находится где-то в руках правительства и охраняется так, что только полоумный решит посягнуть на него. Доволен?

— Нет, не доволен! Философский Камень должен лежать в моем ящике, так, чтобы я мог достать его, полюбоваться и использовать!

— Знаешь, мне кажется, ты второй, у кого это место вызывает такие эмоции, — Бурт усмехнулся.

— ВТОРОЙ?! А кто первый?!

Работодатель Инфиона, ничего не говоря, показал в сторону Платза.

Тот стоял, как громом пораженный, и бегал глазками по зале.

— Тебя лучше не спрашивать, как ты себя чувствуешь? — вполголоса произнесла Дона Роза, наклонившись к блондину.

— Я-то себя чувствую отлично, — «как бы мэр» сделал паузу, — но это место… Это же кладбище денег… Мавзолей, в котором кажется так пусто, словно не хватает какой-то неслышимой мелодии. И после этого ты хочешь сказать, что он действительно может быть мэром нашего города? Моего города? Да, может какой-нибудь Землеройск прекрасно существовал бы при таком мэре, им что, копают себе землю и копают. Но и жизнь им не кажется сказкой, вот в чем проблема!

Платз сглотнул слюну и продолжил. Говорить монологи без пауз могут только герои классики:

— И даже в таком жутком месте, которое совсем не похоже на сказку, даже там мэр наверняка бы работал, потому что им был бы лучший копатель. Не работают деньги, но работают люди, а значит деньги мало-мальски хотя бы подрабатывают. Но в Златногорске, нет, здесь такое не прокатит. Деньги должны работать, это просто необходимо! А это место и этот мэр…

Платз был прав, когда говорил, что в Дворце Удовольствий словно не хватало музыки. Мелодия Философов, которую блондин не слышал, но чувствовал нутром, затихала, видя весь этот ужас.

— Надеюсь, ты закончил? — осек «как бы мэра» Жандарм. — А то потянуло тебя на монологи…

Плтаз собирался что-то сказать, но тут же остановился. А потом улыбнулся, поправил мишуру на шее и очки.

— Ты прав, Эдрик, нечего философствовать. Надо улыбаться и радоваться, ведь сегодня прекрасный день. Нас пустили сюда, впервые за столько лет…

— А ты-то больше всех рад, я смотрю.

— Ну а то!

— Если не будет выпивки, я уйду…

— Тогда пропустишь самое интересное. Или ты забыл?

— Об этом невозможно забыть, Платз, — встрял в разговор Ля’сахр и по привычке облизнулся. — Ты же нам все уши прожужжал.

— И ни о чем не жалею, потому что кто-кто, а вы должны об этом знать.

— И почему нас никто не встречает? — послышался голосок Штульца.

— Хорошее замечание, — «как бы мэр» подкинул трость вверх и поймал ее. — Почему же нас никто не встречает?

По законам жанра, после этого жеста должен был появиться мэр Златногорска (желательно с цыганами, песнями, плясками и медведем). Но этого не произошло.

Лолли впервые за весь день заметила, что в глазах Инфиона сверкнула сверхновая интереса.

— Ну что, не жалеешь? — ухмыльнулась девушка.

— Да не сказать, что не жалею… Но выглядит все это золото…

— Восхитительно! — подхватил Ромио.

— Ох, и ты туда же, — работница Борделя с иронией вздохнула. — Зачем надо было наряжаться, когда все всё равно смотрят на стены… Ладно, пойду поговорю с вашей старушкой Фить’иль, а то на нас, красавиц, никто не смотрит…

— Боюсь, ничего, кроме выноса мозга, она тебе не принесет…

Эдрик, тем временем, начал вести себя как-то… необычно. Он принюхался, потом остановился, нахмурился так, будто пытался что-то распробовать, а потом опять подергал ноздрями.

— Виски? — выронил Блестящий фразу в воздух.

Чутью жандарма на алкогольные напитки могла бы позавидовать любая собака-ищейка. Эдрик, в принципе, был очень даже умным и талантливым, если судить об уровне его интеллекта и способностей по хорошей шотландской пословице (пошли дурака за скотчем — и он принесет липкую ленту).

Вокруг действительно запахло виски.

Иглы этого едкого, хоть и немногочисленного запаха, проникали в носы гостей, как иголки ежика в голую… в общем, в седалище неосторожного лесника. Люди начинали крутить головами, пытаясь найти источник резкого запаха, но никто ничего не видел.

Дело было в том, что источник этот пока только спускался по лестнице.

Делал он это медленно и нерасторопно, при этом его ноги в коричневых брюках двигались так, словно источник запаха отыгрывал роль в оперетте. Коричневые ботинки отбивали еле слышный звук, который совершенно заглушался запахом виски.

За ногами показалась рубашка, как бы безвкусно это не звучало, в клетку цвета земли и очень мрачной древесины (иначе говоря, коричневую и темно-коричневую).

Ну а через какие-то несколько мгновений показался и сам мэр Бурббон.

И стоял он на лестнице аки лев перед агнцами, откидывая тот факт, что его слегка пошатывало от количества выпитого алкоголя. И агнцы не просто не дрожали, а замерли в восхищении. Увидеть мэра Златногорска своими глазами — то же самое, что в Новогоднюю Ночь застукать Деда Мороза под елкой (в данном случае, пьяного Деда Мороза).