Дебют магии

Денвер оказался самым шустрым из всех гостей и, как только лишь кусочки мэра показались на виду, главный редактор «Сплетника Златногорска» схватил блокнот, карандаш и стал что-то шустро рисовать. Ну а когда весь Бурббон открылся взору Денвера, карандаш начал ерзать по бумаге еще быстрее. Если бы кто-то заглянул в блокнотик человека в полосатых брюках и такой же шляпе, то увидел бы очень даже неплохой скетч мэра, только вот черно-белый. Лучше всего вышли усы — они получились такими же неухоженными, как и в жизни, но был в этой карикатурной растрепанности какой-то особый шарм. Иначе говоря, растительность под носом была запущена также, как растительность в саду старого замка. К сожалению, «английский сад» выглядит обоснованно лишь во дворе, а не под носом.

Постепенно, люди стали приходить в себя и хоть как-то шевелиться (возможно, запах алкоголя стал работать как нашатырь).

Платз морщился от аромата виски так, словно пахло тухлятиной.

— Ты выдержишь это? — тихонько сказала хозяйка Борделя.

— Мэра или запах? — также тихо уточнил Платз. — Хотя, думаю, переживу и то, и другое.

— И это поэтому ты так терпеть не можешь виски? — Магнат бегал глазами от «как бы мэра» к мэру.

— Ага, — прокашлялся Платз, — а Эдрику, похоже, нравится.

Жандарм вдыхал воздух вокруг с таким же удовольствием, с которым наркоманы втягивают кокаин.

Мэр Бурббон сделал глоток из стакана. После этого глаза его немного передернуло, и он забегал ими по зале.

— Господин мэр! — начал разговор мужчина в золотом костюме, и взгляд Бурббона многотонной (и пьяной) гирей упал на Платза. — А мы думали, что уже и не дождемся вас!

— Отличный костюмчик! — голос мэра Златногорска невозможно описать словами. Это было что-то среднее между лепетом алкоголика и звоном колокола. Спасибо и на том, что фразы были разборчивы. — А что вы все столпились в прихожей?? Прох-дите наверх!

Бурббон вскинул руку, после чего поспешил удалиться по винтовой лестнице. Приятное нужно давать часто, но маленькими дозами.

А в самой зале началось броуновское движение.

— И это у него только прихожая… — процедил Платз, ступая на ступеньку.

— Интересно, насколько роскошно тут выглядит парадная? — задумалась вслух уже Лолли, переставляя ноги и пытаясь не запутаться в платье. — Если вот это все — прихожая…

— Смотри, не свались в обморок, — слова Ифиона перьями падали на пол.

— Посоветуй это Ромио, он тут удивляется больше всех.

— Вообще-то нет, — фыркнул «не местный» и повернул голову в сторону волшебника, — самая впечатлительная из всех, кого я здесь знаю, похоже, твоя хозяйка.

Инфион включил внутреннюю поисковую систему и начал сканировать лестницу, которая никак не кончалась, в поисках госпожи Фить’иль. Та шла с постоянно открытым ртом и смотрела по сторонам, в общем и целом напоминая щелкунчика.

— Возможно, ты и прав, но все равно, будь поспокойней.

Вскоре винтовой подъем кончился, а за ним показалась парадная. И если прихожая был Раем, то парадная… была Раем в квадрате, помноженным на двое.

Ромио так и замер с открытым ртом, практически полостью повторив эмоцию Фить'иль.

— И кто тут говорил, что он не впечатлительный… — вздохнул работник Бурта и вновь посмотрел на замершую толпу.

Неправильно говорить, что волшебника в синий жилетке все вокруг не впечатляло. Он не отрицал, что повсюду было великолепие, но только вот как-то оно не трогало и не западало в душу. Такое бывает, когда ты попадаешь в невероятное место, но вся его невероятность просто пролетает мимо сознания, потому что тебя вытащили сюда практически насильно, а ты просто хотел отдохнуть и побыть дома. И кроватка с подушкой кажутся намного привлекательней всего этого.

Примерно также, через пелену, воспринимал Инфион всю роскошь Дворца Удовольствий и мэра Бурббона.

Платз сделал плавный оборот вокруг своей оси и присвистнул.

— Мда, — произнес он, — мда…

Было, о чем «мдакать». Стены не изменили свой цвет — остались такими же медово-золотыми, но появилось больше шикарных люстр, которые горели магическими огоньками желтого цвета. Свет влетал в залу через огромные арочные окна и, не замечая коричневых штор, пролетал дальше. Он продолжал свой марафон, огибая, а иногда проходя сквозь многочисленные бокалы с виски, которые мирно, как спортивные конусы, стояли на невероятном количестве столов.

Вокруг столов, как пчелы, суетились слуги — все исключительно девушки. А в углах, спрятавшись, как наемные убийцы, сверкали золотые големы. Около самого большого окна расположился оркестр, который заиграл, как только мэр Златногорска вернулся в залу.

— Вот это мы заглянули на огонек, — загорелся Эдрик. — Сколько же тут выпивки…

— Смотри, не переусердствуй, — отмахнулся Платз и повернулся в сторону Бурббона.

— И что ж все стоят? — взмахнул руками мэр и оперся об один из столов. — Пейте, гуляйте! Сегодня ночью все в вашем расп-ряжении.

Бурббон икнул.

Толпа моментально посмотрела на «как бы мэра», словно собака, ожидающая команды хозяина. Плтаз поймал этот взгляд (трудно было этого не сделать).