Дебютная постановка. Том 2

Юра очень боялся простудиться и заболеть, ведь это нарушило бы его строго выстроенный план. Каждый раз, возвращаясь с работы промерзшим и окоченевшим, выпивал полстакана водки с перцем и сидел, опустив ноги в тазик с горячей водой. Отец только похмыкивал, глядя на попытки сына уберечься от болезни доморощенными средствами.

– Ты бы лучше нижнее белье поддевал для тепла, – говорил он.

– Кальсоны, что ли? – фыркал Юра.

Сама мысль о том, чтобы носить под брюками и рубашками отвратительного цвета и смешного вида «исподнее», казалась кощунственной. Какие могут быть кальсоны в эпоху джинсов, батников и дубленок? Да как можно раздеться перед девушкой, если на тебе это уродливое старомодное убожество? Лучше сдохнуть от простуды, чем так позориться.

Ему удалось не заболеть. Может, хорошее здоровье спасало, а может, и народные средства помогли. Весь январь Юра Губанов каждый свободный час проводил в консерватории, где Эрик, он же Эрдэни Баркан, водил его по классам, договаривался о разрешении присутствовать, знакомил с преподавателями и студентами. Юра включал все имеющееся в наличии обаяние и дружелюбие, заводил разговоры, обменивался телефонами, одним словом, закреплял знакомства. И набирался знаний, пусть и поверхностных, о всяких музыкальных тонкостях. Покидая здание консерватории, не уходил сразу в сторону метро «Проспект Маркса», а прогуливался, несмотря на жуткий холод, вокруг памятника Чайковскому, высматривал, когда выйдет кто-нибудь из уже знакомых, изображал случайную встречу, шел вместе с этим человеком по улице, втягивал в беседу. С вокалистами такой фокус не проходил: разговаривать на сильном морозе они категорически не желали, им нужно беречь горло. А вот инструменталисты и теоретики были более разговорчивыми. Губанов впитывал каждое слово, потом обдумывал, записывал, сопоставлял услышанное. По возможности забегал к Вике и Эрику, просил что-то разъяснить, чтобы в разговорах не выглядеть совсем уж тупым дилетантом. Он делал все, чтобы быть для музыкантов комфортным собеседником и не вызывать у них того презрительного отторжения, на которое жаловался Александр Геворкович Абрамян.

К началу отпуска Юра был готов двигаться дальше. Во-первых, он узнал, что «сто лет назад» это просто фигура речи и неприятная история с концертмейстером случилась не в конце прошлого века, а всего лишь за несколько лет до смерти Астахова. И Астахов был к этой истории причастен самым непосредственным образом.

Во-вторых, удалось более или менее разобраться и понять, что же такое «концертмейстер» и какую роль он играет в жизни солистов. В этой части открытия были для Юры поистине удивительными! Ему даже показалось, что какой-нибудь знаменитый пианист, выступающий с концертами, просто дитя по сравнению с хорошим концертмейстером, который должен уметь намного, намного больше солиста.

Он уже предвкушал, как встретится с этим концертмейстером и узнает всю историю в деталях, но его ждало разочарование.

– Нателла Давидовна Орбели давно не работает. Она очень больна и никого к себе не пускает, ни с кем не видится, – сказали ему.

– Как же быть? – растерянно спросил Юра у Эрика. – Мне обязательно нужно с ней поговорить.

– Я подумаю, – пообещал Эрдэни.

Через полчаса он отыскал Юру в буфете. Рядом с ним шла стройная женщина лет пятидесяти с тяжелым узлом иссиня-черных волос на затылке.

– Вам нужна Танюша, – уверенно сказала она. – Таня Дорошина. Это любимая ученица Нателлы Давидовны. Нателла ей одной разрешает приезжать. Если кто-то и может уговорить Нателлу, чтобы она с вами встретилась, то только Танюша.

– А где ее найти?

– В Камерном театре, они с Володей оба там работают.

– С Володей?

– Это Танин муж, – пояснила женщина. – Володя Дорошин, баритон, наш выпускник. Эрик сказал, что вы интересуетесь Астаховым. Вернее, тем, что с ним случилось. Это так?

– Ну… – Юра замялся. – Да, верно.

– Если вам повезет и Нателла вас примет, обязательно спросите у нее про Левшина.

– А кто это?

– Был такой, – женщина усмехнулась недобро, – деятель. Он тоже участвовал. Его уже никто и не помнит, совсем пропал с радаров. Но персона любопытная. Спросите-спросите, не пожалеете.

Она бросила взгляд на часы и мгновенно исчезла, Юра даже поблагодарить ее не успел.

* * *

Еще день ушел на то, чтобы организовать телефонный звонок Татьяне Дорошиной от кого-нибудь, кто ее знал и мог договориться о встрече с Юрием Губановым. В назначенное время Юра стоял на вахте служебного входа в Камерный музыкальный театр и терпеливо ждал, пока бдительная дама в строгом синем костюме проверит списки заявок.

Наконец дама благосклонно кивнула:

– Проходите. Подниметесь на второй этаж, а там спросите, вам покажут, куда идти.