Дебютная постановка. Том 2

Николаю стало противно. Выходит, Мишка натравил на мужа сестры своих друзей юности, рядом с которыми вырос, когда семья Губановых еще жила в бараке. Мишка, хилый и трусоватый, с самого начала старался притереться к местному хулиганью, был у них на побегушках, оказывал мелкие услуги: куда-то сбегать, что-то передать, кого-то позвать, купить хлеба и колбасы на закусь или папирос. Когда чуток подрос, его стали посылать за пивом и водкой. Связи с ними Миша никогда не терял. Даже став взрослым и отслужив в армии, продолжал проводить время в их компании. С тех пор прошло без малого двадцать лет, кто-то отсидел и был выслан за 101-й километр, кто-то умер или был убит в пьяной драке, но многие еще оставались в Москве. Кого-то из них Михаил и попросил встретиться с Павлом и популярно, на пальцах, разъяснить актеру матримониальные перспективы. Разъяснение, что очевидно, оказалось более чем убедительным. Быть битым Павел явно не хотел и предпочел ложь и развод.

И еще одна тревожная мысль посетила в этот момент Николая Губанова. Мишка уже давно в Красноярске, но в нужный момент смог легко и быстро найти среди московских мелких бандитов и хулиганов того, кто выполнит его поручение. Стало быть, он и оттуда, из Сибири, поддерживает с ними связь, не дает забыть о себе. А ведь для этого нужно не просто звонить раз в месяц и спрашивать, как дела. Нужно быть полезным. Оказывать услуги. Делиться информацией. Выручать и помогать. «Юрист он, как же! – с нарастающей злобой подумал Николай. – Правосознание у него! Кому он пытается очки втереть?»

Кафе «Марс» было одним из немногих мест в столице, где почти всегда можно полакомиться взбитыми сливками. Николай был к этому десерту безразличен, он вообще не очень любил молочные продукты, а Михаил взял сразу две порции и теперь тщательно выскребал ложечкой остатки со стенок металлической креманки. Николай подумал, что брат сейчас похож на кота, вылизывающего пустую плошку из-под сметаны. Лицо самодовольное, спокойное, удовлетворенное, сытое. Манипулятор, кукловод. Считает себя выше всех и потому присвоил себе право распоряжаться чужими жизнями и заставлять людей принимать решения, которые выгодны ему самому. Не им, а именно ему, Михаилу Андреевичу Губанову. И ладно бы еще, если бы он думал, что так будет лучше для них. Нет, он думает только о том, как будет лучше для него. И в связи с предстоящим переводом в Москву на высокую должность подполковнику Губанову ну просто никак не нужен судимый член семьи. Может быть, он таким манером заботится о Николае, для которого Павел точно такой же родственник? Николай ведь тоже может потерять должность. Нет, это снова забота только о себе, любимом, потому как родной брат в Главном управлении кадров – вещь нужная и полезная, рисковать этим нельзя.

Михаил вытер губы салфеткой, застегнул шинель, надел шапку. «Получит следующее звание – станет носить папаху. С его росточком да в папахе – видок будет тот еще», – насмешливо подумал Николай, глядя на брата.

– Ты меня понял, Коля? Толкай Нинку в сторону немедленного развода, времени мало, мне шепнули, что разрабатывать будут еще пару-тройку месяцев, потом начнется реализация по всей стране. Так что пусть не тянет. Я сейчас смотаюсь к ней на работу, повидаюсь, заодно скажу нужные слова. Будем давить с двух сторон. Да, я не спросил: как у Юрки дела? Как ему служится?

– Все в порядке, – уклончиво ответил Николай.

Он не хотел ничего рассказывать. Миша, к счастью, не вспомнил, что накануне в телефонном разговоре Николай обронил что-то насчет того, что сына нет в Москве, и распространяться на эту тему не следовало. Кто знает, чем закончатся Юркины изыскания… Может быть, все впустую и Левшин не убийца. В любом случае, Мишка не упустит повода разразиться язвительными и издевательскими речами, а слушать их нет ни малейшего желания.

Но если Юре удастся доказать, что Виктор Лаврушенков осужден ошибочно… Если сын пойдет до конца… И если у Миши остались такие друзья-приятели, которые умеют «убеждать» не словами, а совсем другими методами…

Страшно даже думать о том, чем все это может обернуться.

Ноябрь 2021 года Петр Кравченко

Он уже подходил к дому, где жил Губанов, когда неожиданно позвонила Каменская.

– Петя, вы сейчас где?

– Иду к Губанову. То есть уже почти пришел, осталось метров двадцать до подъезда.

– Перезвоните мне, когда зайдете в подъезд. Нужно поговорить.

– Так я и на улице могу…

– Не можете. Спрячьте телефон и идите в дом. Жду звонка.

Петру стало неуютно. Что происходит? К чему такие сложности? Анастасия Павловна чего-то опасается? Впрочем, она ведь говорит, что всегда сомневается и исходит из худшего, так что, может, ничего плохого и не случилось, просто взыграли страхи и тревожность немолодой женщины.