Дебиземия

– Но мы ни в какой деревне не были, – проговорил Мал-кин. – И нигде не устраивались на ночлег. Впрочем, прости, забыл, ты же говоришь о будущем. Как называется деревня и далеко она отсюда?

– Ошока, – назвал конник, с трудом удерживая вскинутую голову. – Недалеко. Дорога ведет в нее. Наблюдайте из-за деревьев. Вас не должны видеть, иначе связь между настоящим и приходящим разорвется и все опрокинется.

Что означало «опрокинется», он не пояснил, как будто без объяснения было все понятно.

– Нас всего шестеро, двое сейчас отсутствуют, – уточнил Малкин. – Ответь, в Ошоке все шестеро были?

– Нет, – прозвучало коротко.

Люди переглянулись. Надежда тихо умерла. Узнать у воп-при о Катюхе и Карюхе не удалось. Девушки пропали. Абрахма умело замела следы.

Всадник застонал и вновь приник к шее лошади. Разнеслось короткое ржание, удила чиркнули по зубам, копыта стукнули по земле. Лошадь неторопливо свернула в лес и понесла конного между деревьями. Скоро он скрылся из глаз.

– Странно, очень странно, – задумчиво протянул Раппопет, – какой-то мираж, не верю я всему этому. Не иначе, маги снова морочат нам головы. А Бат Боил показал свои зубы. Хочет в любом случае выпустить из нас кровь. Где эта чертова черная крыса Крабира с мышью Данидой? Обещали беспрепятственно провести к Фарандусу, а сами смотались сразу же, как только запахло жареным. Что за дрянной мир! Все вокруг врут, предают и убивают друг друга. За нами гоняются, как за тараканами, так и норовят раздавить. В пещерах хотели скормить чудрам, в этом лесу какой-то воппри нарисовался, пугая террами. Между тем до Фарандуса по-прежнему, как до кочана капусты в безвоздушном пространстве. По правде, мне на Фарандуса глубоко начхать, переться к нему нет никакого желания, не видеть бы вообще его. Тем более что неизвестно, чем может закончиться встреча, если она состоится. Знать бы, как выбраться из Дебиземии, ломанулся бы без оглядки, не вспоминая о Фарандусе.

Лугатик полностью согласился с Андрюхой, он и сам бы рванул, чтобы пятки сверкали. Удручало только, что Раппопет ничего не предлагал. Посему нетерпеливо переставил голые подошвы на менее жесткую траву и вопросительно зыркнул на Малкина:

– Ну что, ломанем в деревню Ошоку?

Ванька не ответил. Раздумывал, взвешивая «за» и «против». И когда Володька нетерпеливо закряхтел, уверенно проговорил:

– В деревню идти не нужно. Зачем? Все, что там должно происходить, мы уже знаем, нового ничего не увидим. Только время потеряем. Поступим иначе: не дадим террам повода для убийства жителей Ошоки. Воппри сказал, что ничего изменить нельзя, а мы изменим настоящее, а значит, и приходящее. Минуем деревню, тогда террам незачем станет там появляться, не за что убивать дебиземцев и требовать выдать нас. Все пойдет иначе.

– И куда же мы направимся? – насупился Раппопет.

– Назад. К развилке! – выдал Малкин.

Ответ был ожидаемым, но Раппопету он не понравился: возвращаться не хотелось так же, как и устремляться в Ошоку. Андрюха съязвил:

– В горячие объятья Бата Боила.

– Не думаю, – усомнился Ванька. – Вряд ли путь к Фарандусу на этой развилке закончится.

Едва он оборвал фразу, как четыре лошади, щипавшие траву, встревоженно закрутились, обеспокоенно заржали. Сашкина лошадь поднялась на дыбы и сорвалась вскачь, увлекая за собой остальных в сторону развилки. Из-под копыт клочьями полетела земля.

– Кажется, они чего-то испугались, – выдохнула девушка.

– Здесь не только им не по себе, – вяло покривил губы Лугатик, чувствуя тревогу в душе.

Малкин проглотил досаду. Потеря лошадей именно сейчас была некстати. Ругал себя по-черному, что не подумал привязать их к стволам деревьев. Без того все шло через пень-колоду, а тут вообще полный облом. Друзья смотрели на него и, ему казалось, упрекали в случившемся. На самом деле каждый укорял себя. Но раскисать было не время, и Ванька сухо скомандовал:

– Топаем!

– Далековато пешим ходом, – буркнул недовольно Луга-тик.

Остальные промолчали.

Малкин сделал первый шаг. Трава под кроссовками противно зашуршала, цепляясь за подошвы, словно желая остановить. Показалось, что деревья вдоль дороги наклонились, выставляя навстречу людям кривые сучья, и Ванька сразу вспомнил о содранной коже на спине, ощутив болезненное жжение.

Сашка, прижимая к бедру кинжал, догнала Ваньку, пристроилась плечом к плечу. Раппопет двигался за ними. Сзади плелся Лугатик, внимательно глядя под ноги, выбирал, куда поставить голые ступни.

Дорога петляла, то расширяясь, то сужаясь. Изредка попадала под слабые лучи высокого солнца, чаще скрывалась в лесных рвах и канавах в густой тени и туманной сырости. Обступали деревья, создавая у путников ощущение неприятной беспомощности.

Сейчас люди медленно спускались в узкую котловину, поросшую по склонам густым лесом. Солнечные лучи запутались в верхушках крон, а внизу было хмуро, туманно и зябко. Вокруг – тихо. Давили приторные застоялые запахи. И ни одного путника навстречу. Но дорога не может жить долго, если она пустынна. Странно все. И дорога, и лес, и его вязкое молчание.