Читаем Дебри полностью

В XII веке у сибирских татар появилось первое государство – Ишимское ханство. Во времена Чингисхана в этом ханстве произошёл переворот: хан Чинги (прозванный в честь Чингиза, слава которого гремела по всей степи) убил хана Он-Сона и передвинулся на Туру: так Ишимское ханство стало Тюменским. В 1495 году хан Махмед убил тюменского хана Ибака и перенёс столицу на Иртыш в город Искер, он же город Сибир: Тюменское ханство превратилось в Сибирское. Конечно, ханства сибирских татар были весьма непрочными; они не могли сравниться с могучими деспотиями Средней Азии или с закалёнными кочевыми державами монголов. Но всё же у сибирских ханов тоже были дворы, гаремы и воинства; были визири, советники-карачи и султаны – наследники престола; налоги собирали даруги; улусами правили тарханы. Опорой власти были феодалы: беки – вроде дворян и мурзы – вроде бояр. В Сибирском ханстве насчитывалось полтора десятка городков.

В конце XIV века окрепший ислам наконец обратил внимание на дикие северные земли. Отсюда в Бухару везли прекрасных соболей, и не помешало бы, если б над этой тайгой воссиял полумесяц. Бухарский шейх Багауддин, основатель мощного духовного ордена Накшбанди, организовал религиозное вторжение в Сибирь, которое по аналогии с крестовыми походами можно было бы назвать лунным. В «лунный поход» в 1394 году вышли 366 шейхов и 1700 воинов. На Иртыше вспыхнула война между татарами-тенгрианцами и пришельцами-мусульманами. В таёжных битвах погибло 300 шейхов и 1448 воинов. Захватчики отступили – но ислам остался и пустил корни.

Астана Хаким-аты на Баишевском кладбище

Через некоторое время в Сибирь прибыли другие проповедники ордена Накшбанди. Они выявили 39 могил погибших шейхов. Погребения стали святынями сибирских татар. Над ними водрузили бревенчатые астаны: шести– или восьмигранные срубы. Эти астаны сибирские татары почитают и ныне, спустя шестьсот лет после событий: время от времени возобновляют сооружения и приходят на поминовения. Самая известная астана находится на кладбище близ деревни Баишево под Тобольском. Татары убеждены, что здесь лежит шейх Хаким (хотя реальный Хаким, халиф Сулейман Бакыргани, жил за двести лет до «лунного похода» и упокоился где-то в Туркестане). Троекратное посещение астаны Хакима у сибирских татар приравнивается к хаджу. А русские верят, что на Баишевском кладбище похоронен Ермак.

До Ермака за власть над Сибирским ханством вели борьбу две династии. Тайбугины – потомки хана Тайбуги – были местной знатью, а Шейбаниды – потомки хана Шейбана, сына Джучи и внука Чингисхана, – происходили от священного монгольского корня. В XVI веке к власти пришли тайбугины. Бухарский хан Абдаллах II задумал прибрать к рукам пушное Сибирское ханство и выслал воинский отряд во главе с ханом Кучумом, шейбанидом и чингизидом. В 1563 году Кучум захватил Искер и казнил ханов Едигера и Бекбулата: им переломили позвоночники и бросили в овраг живьём на съедение волкам. От Кучумовой расправы спасся только малолетний хан Сеид-Ахмед, наследник тайбугинов. А Кучум вызвал из Бухары духовную миссию шейха Шербети и провозгласил ислам религией своего ханства.

ПРОСТАЯ БРЕВЕНЧАТАЯ АСТАНА БАИШЕВСКОГО КЛАДБИЩА НЕ ПРОИЗВОДИТ БОЛЬШОГО ВПЕЧАТЛЕНИЯ, ОДНАКО ЭТА СВЯТЫНЯ СОХРАНЯЕТСЯ В ТЕЧЕНИЕ СТОЛЕТИЙ. ПОГРЕБЕНИЕ НЕ ИМЕЕТ НИКАКИХ НАДПИСЕЙ ИЛИ ИЗОБРАЖЕНИЙ. ИСТОРИЯ СВЯТОГО СОХРАНЯЛАСЬ В ПАМЯТИ НАРОДА И ПЕРЕДАВАЛАСЬ ИЗ ПОКОЛЕНИЯ В ПОКОЛЕНИЕ ИЗУСТНО, ПОСКОЛЬКУ ДАЛЕКО НЕ ВСЕ СИБИРСКИЕ ТАТАРЫ УМЕЛИ ЧИТАТЬ ДРЕВНИЕ РУКОПИСИ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ

В 1581 году Кучума изгнал Ермак. В 1584 году Ермак погиб, и его казаки покинули Искер. Сеид-Ахмед, по-русски Сейдяк, вернулся на кошму владыки. Но через три года его сцапал «письменный голова» Данила Чулков, основатель Тобольска, и отослал в Москву. Национальная государственность сибирских татар была уничтожена окончательно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый Алексей Иванов

Ненастье
Ненастье

«2008 год. Простой водитель, бывший солдат Афганской войны, в одиночку устраивает дерзкое ограбление спецфургона, который перевозит деньги большого торгового центра. Так в миллионном, но захолустном городе Батуеве завершается долгая история могучего и деятельного союза ветеранов Афганистана — то ли общественной организации, то ли бизнес‑альянса, то ли криминальной группировки: в «лихие девяностые», когда этот союз образовался и набрал силу, сложно было отличить одно от другого.Но роман не про деньги и не про криминал, а про ненастье в душе. Про отчаянные поиски причины, по которой человек должен доверять человеку в мире, где торжествуют только хищники, — но без доверия жить невозможно. Роман о том, что величие и отчаянье имеют одни и те же корни. О том, что каждый из нас рискует ненароком попасть в ненастье и уже не вырваться оттуда никогда, потому что ненастье — это убежище и ловушка, спасение и погибель, великое утешение и вечная боль жизни».Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Современная русская и зарубежная проза
Вилы
Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно. Она имела весьма причудливые причины и была неоднородна до фантастичности. Книга Алексея Иванова «Вилы» – поиск ответа на вопрос «что такое пугачёвщина?».Этот вопрос можно сформулировать иначе: «а какова Россия изнутри?». Автор предлагает свою методику ответа: «наложить историю на территорию». Пройти сейчас, в XXI веке, старинными дорогами великого бунта и попробовать понять, кто мы такие на этой земле.

Александр Яковлевич Яшин , Алексей Викторович Иванов

Публицистика / Советская классическая проза
Пищеблок
Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду."Пищеблок" – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах. Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?»Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дебри
Дебри

Роман Алексея Иванова «Тобол» рассказывает о петровской эпохе в истории Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины. Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей, гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных событий сибирской истории, и очень многие персонажи – реальные персоны, о которых написаны научные исследования. Об этом – книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой «Дебри».«Дебри» – историческая основа романа «Тобол». А ещё и рассказ о том, как со времён Ермака до времён Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой тайги. «Дебри» – достоверное повествование о дерзости землепроходцев и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать её надо просто потому, что мы русские.

Алексей Викторович Иванов , Юлия Юрьевна Зайцева

Публицистика

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика