Читаем Дебри полностью

Пути неисповедимые

Нормализация отношений с джунгарами

Поход подполковника Бухгольца поставил под вопрос отношения России и Джунгарии. Война или мир на сибирском пограничье? Пройдут ли русские караваны в Китай, а бухарские – в Среднюю Азию? Губернатор Гагарин упросил Петра написать письмо контайше Цэван-Рабдану. Пётр написал это письмо, но не очень дипломатично: он дозволил джунгарам жить так, как они жили и без разрешения России, и уведомил о строительстве крепостей на Иртыше. Рассерженный Цэван-Рабдан полгода продержал посла Вельяминова в плену, а потом, в феврале 1718 года, отправил его восвояси с ответом, полным претензий, и не вернул ни трофеев, ни пленных.

Впрочем, Цэван-Рабдану было не до русских. Его полководец Цэрэн Дондоб, соперник Бухгольца на Ямыше, после событий у русской крепости повёл своё войско на Тибет; в 1717 году свирепый Дондоб отнял у Китая священный город Лхасу и убил правителя Тибета Лабдзан-хана. Началась долгая и кровопролитная война Джунгарского ханства и империи Цин.

Тем временем князь Гагарин, выслуживаясь перед Петром, снарядил новый поход на Яркенд. Войско повёл «полуполковник» Прокопий Ступин. Может быть, он схитрил, чтобы не повторить провал Бухгольца, а может, слишком ревностно отнёсся к приказу, но весь 1718 год он провёл на Иртыше, не дерзая уйти в гибельные степи к Яркенду, и сооружал крепости: Омскую, Ямышевскую, Железинскую и Семипалатную (на месте пустого джунгарского города Доржинкит с развалинами семи буддистских храмов).

В Петербурге же тянулось следствие по делу Бухгольца. Государь хотел понять: трус Бухгольц, казнокрад, или ему доверили невыполнимое дело? Бухгольц составил «табель о тратах», Пётр изучил его и пришёл к выводу, что во всём виноват губернатор Гагарин: плохо подготовил поход. В январе 1719 года суд оправдал Бухгольца, но понизил в должности. Пётр назначил Бухгольца комендантом Нарвы, которая была уже тыловой крепостью.

Однако Петру по-прежнему не терпелось дорваться до золота оазиса, и указ о третьей экспедиции на Яркенд получил майор Иван Лихарев, который в Тобольске искал злоупотребления князя Гагарина. В мае 1720 года майор выступил в поход. Войско майора насчитывало около тысячи солдат; оно было вооружено 17 пушками и плыло по Иртышу на 34 дощаниках.

Майор миновал Тару и четыре новых крепости, преодолел озеро Зайсан и продолжал подниматься к верховьям реки. На перехват майору Цэван-Рабдан выслал двадцатитысячное войско под командованием своего сына Галдан-Цэрэна. В августе 1720 года Лихарев и Галдан сошлись на степных берегах Чёрного Иртыша. Видимо, Лихарев понимал, что ни в Яркенд, ни в Тобольск ему уже не попасть, а потому русские солдаты сражались с яростью отчаянья. На третий день непрерывных боёв Галдан запросил переговоров.

КРЕПОСТИ, ЗАЛОЖЕННЫЕ НА ИРТЫШЕ ПРИ ПЕТРЕ, НЕ СОСТАВЛЯЛИ ЕДИНОГО РУБЕЖА ОБОРОНЫ И НЕ МОГЛИ СДЕРЖАТЬ НАБЕГИ ДЖУНГАР. В 1745 ГОДУ ЭТИ КРЕПОСТИ БЫЛИ ОБЪЕДИНЕНЫ В ИРТЫШСКУЮ ЛИНИЮ, КОТОРУЮ УСИЛИЛИ ПРОМЕЖУТОЧНЫМИ РЕДУТАМИ И ФОРПОСТАМИ. ДО НАШИХ ДНЕЙ ОТ ТЕХ КРЕПОСТЕЙ СОХРАНИЛИСЬ ДВЕ «ТРИУМФАЛЬНЫЕ АРКИ»: ТАРСКИЕ ВОРОТА В ОМСКЕ И ЯМЫШЕВСКИЕ ВОРОТА В СЕМИПАЛАТИНСКЕ

Переговоры прошли с поразительным успехом: ведь нелепая война не была нужна ни Джунгарии, ни России. Майор и тайша заверили друг друга в мирных намерениях и нежелании притеснять; Галдан вручил Лихареву подарки, пообещал отпустить пленных, взятых в схватках на Ямыш-озере, и убедил, что золото Яркенда – миф. Майор отправился в Тобольск с чистой совестью, а по пути основал на Иртыше Усть-Каменогорскую крепость.

18 января 1721 года Пётр издал указ о мире с Джунгарией. Джунгарская проблема развеялась навсегда. А джунгары продолжали ожесточённую войну с ненавистным Китаем. В 1722 году скончался подобный солнцу император Сюань-Е (Канси), а в 1727 году – могущественный контайша Цэван-Рабдан. Владыкой Джунгарии стал Галдан-Цэрэн. Он не отступился от дела отца.


Ямышевские ворота в Семипалатинске


В 1737 году Галдан-Цэрэн отвоюет у Китая часть территории, но победа будет недолгой. Империя Цин соберётся с силами; в середине XVIII века она разгромит войско джунгар и оккупирует всю Джунгарию. Последний лидер ханства, нойон Амурсана, будет разбит и в 1757 году попросит убежище в Тобольске. Русские примут его, но Амурсана почти сразу умрёт от оспы. А мстительные китайцы устроят в покорённой стране геноцид и вырежут полмиллиона джунгар – почти всех. Джунгария исчезнет с лица земли.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый Алексей Иванов

Ненастье
Ненастье

«2008 год. Простой водитель, бывший солдат Афганской войны, в одиночку устраивает дерзкое ограбление спецфургона, который перевозит деньги большого торгового центра. Так в миллионном, но захолустном городе Батуеве завершается долгая история могучего и деятельного союза ветеранов Афганистана — то ли общественной организации, то ли бизнес‑альянса, то ли криминальной группировки: в «лихие девяностые», когда этот союз образовался и набрал силу, сложно было отличить одно от другого.Но роман не про деньги и не про криминал, а про ненастье в душе. Про отчаянные поиски причины, по которой человек должен доверять человеку в мире, где торжествуют только хищники, — но без доверия жить невозможно. Роман о том, что величие и отчаянье имеют одни и те же корни. О том, что каждый из нас рискует ненароком попасть в ненастье и уже не вырваться оттуда никогда, потому что ненастье — это убежище и ловушка, спасение и погибель, великое утешение и вечная боль жизни».Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Современная русская и зарубежная проза
Вилы
Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно. Она имела весьма причудливые причины и была неоднородна до фантастичности. Книга Алексея Иванова «Вилы» – поиск ответа на вопрос «что такое пугачёвщина?».Этот вопрос можно сформулировать иначе: «а какова Россия изнутри?». Автор предлагает свою методику ответа: «наложить историю на территорию». Пройти сейчас, в XXI веке, старинными дорогами великого бунта и попробовать понять, кто мы такие на этой земле.

Александр Яковлевич Яшин , Алексей Викторович Иванов

Публицистика / Советская классическая проза
Пищеблок
Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду."Пищеблок" – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах. Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?»Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дебри
Дебри

Роман Алексея Иванова «Тобол» рассказывает о петровской эпохе в истории Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины. Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей, гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных событий сибирской истории, и очень многие персонажи – реальные персоны, о которых написаны научные исследования. Об этом – книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой «Дебри».«Дебри» – историческая основа романа «Тобол». А ещё и рассказ о том, как со времён Ермака до времён Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой тайги. «Дебри» – достоверное повествование о дерзости землепроходцев и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать её надо просто потому, что мы русские.

Алексей Викторович Иванов , Юлия Юрьевна Зайцева

Публицистика

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика