Дедушка, не спи!

Последним уроком была физкультура. Я забыл форму и просидел сорок минут на лавке, наблюдая, как одноклассников учат играть в баскетбол. В нашем классе набирала ход традиция прогуливать физкультуру, если урок был последним, поэтому в баскетбол играли от силы шесть-семь человек вместе с девочками. Рамилка был самым высоким в классе и в баскетбол играл лучше, чем в футбол. Девочки рвались в его команду так яро, будто он платил им деньги. Наблюдая за ними со стороны, я подумал, что эта так называемая игра, скорее, напоминала шоу «Кто круче». Девочки играли, стараясь не обломать ногти, мальчики изображали быков, а мяч, если и попадал в кольцо, то либо от рук Рамилки, либо по невероятному стечению обстоятельств. После баскетбола Рамилка посвежел. Утро исчезло из его памяти. Я понял, что момент настал, и выловил его у раздевалки.

— Я не знаю, где нож! — выкрикнул он. — Но думаю, что он у Волдыря. Если ты не веришь мне, можешь сам подойти к нему и спросить!

Говорил он довольно агрессивно и грубо. Он едва не нависал надо мной, и, наверное, если бы наша разница в возрасте была бы большой, он бы так и сделал.

— С той историей покончено! Деда нашли в его кровати и его уже похоронили!

— Откуда ты знаешь?

— Я спрашивал у отца! — его бросило в дрожь. — Я спросил, почему так давно не видно нашего соседа. С проповедником никто из моей семьи не общался, но мои родители всегда с ним здоровались. Поэтому я и спросил. А отец ответил, что он умер. Я спросил, когда, и как об этом узнали. Отец сказал, что видел, как к дому подъезжала машина. Из машины вышли двое мужчин, одетых в черные костюмы. Он еще сравнил их с евреями. Делу конец, Дэн. Они забрали тело. Дом скоро продадут. Все кончено.

— Я тебе не верю.

— И что мне нужно сделать?! Выкопать его из могилы?!

— Я этого не предлагал.

— Хорошо, — Рамилка вдруг успокоился и даже слегка улыбнулся. — Хорошо. Хочу признаться тебе кое в чем. В тот момент, когда Волдырь отобрал у меня нож, я страшно боялся, что он меня изобьет. Я отдал ему нож без малейшего сожаления, но уже под конец перемены страх улегся, и я ощутил странную потребность вернуть свою находку. Не знаю, как это объяснить, и ты, наверное, вряд ли поймешь, но в первый же день меня начало ломать.

Он показал мне свои кулаки.

— Ломать, как наркомана! Я лишился сна. Мне чудилось, будто я стою на пороге того дома и вижу, как топка печи открывается и оттуда выползает дед. Старый, весь в ожогах, в обугленной одежде. Выползает из печи и орет мне: «Где он??!» Он не называл, что именно, но я понимал это глубиной разума. И в тот день, когда мы заключили соглашение, я не выдержал и пошел к Волдырю домой.

— Не может быть!!!

— Да, я пошел к Волдырю и взял с собой восемьдесят семь рублей. Все деньги, что я насобирал, плюс двадцатка, которую я украл у отца из бумажника. Я намеревался отдать ему все, лишь бы он вернул мне нож. Я пошел поздним вечером, чтобы не привлекать ничье внимание, и проторчал под окнами его дома почти до полуночи. Он так и не появился, представляешь? Тогда я пришел на следующий день и опять простоял до двенадцати, и опять он не появился. И вот сегодня, если бы ты не вмешался в мой план, я бы проследил за ним. После уроков он уходит с друзьями в парк. Пару раз я видел его на лавочке возле дискотеки вместе с Саней Увольником и Кузей. Еще пару раз я видел его на стройке за универмагом. Туда они всегда ходят без девочек. Но он нужен мне один, понимаешь? Если он будет с друзьями, то за деньги нож не выторговать. Чтобы говорить с троими придурками, нужен авторитет и понты.

Его лицо запылало огнем.

— Если у тебя больше нет вопросов, я пойду переодеваться.

Он ушел, но один вопрос все же остался не закрытым. Как нож оказался на пустыре? В моей голове не было и мысли играть в следователя. Мною двигал страх за наши жизни, и я предчувствовал, что ночь от ночи будет становиться только хуже. Нож следовало вернуть.