Дефектная игрушка (СИ)

Лидер ловит взглядом несколько таких инициированных в клубе; они заказывают себе столько водки, сколько не сможет переработать их желудок за месяц. Эрик улыбается им, ребята принимают его улыбку за чистую монету и улыбаются в ответ.

Лиза тоже улыбается, но не ему…

Алестеру Ройду.

«Он трахает её в рот, и багровая помада оставляет неровные дорожки на члене».

— Блядь, — посадка стакана Лидера на барную стойку оказывается жёсткой; стакан почти разбивается. Почти.

«Она собирается в «Клайд»: вплетает в косы сиреневые атласные ленты, подтягивает на бёдрах колготки, натирает пальцами до напряжения соски, чтобы стояли не хуже мужских пенисов, и обводит губы бархатом помады».

Какого-спрашивается-хера-он-приходит-живёт?

Глаза бесстрашного обозначают цель, которую немедленно нужно устранить; будь то ножом для чистки лайма, пистолетом или собственными руками — цель должна быть уничтожена в один подход, иначе другого шанса не представится.

«Она проститутка в миниатюре. Эта та же проститутка, только четырнадцати лет. Смысл, в общем-то, для посторонних, не участвующих в беде, не меняется, а для него меняется.

Он следит за ней, вместо того, чтобы заниматься своими делами; он охотится за ней, постельной и развратной, вместо того, чтобы теребить клитор Миранде.

Она пропадает, он теряет её в лучах «Клайда»».

Эрик двигается с места, и, кажется, пол пылает адом под подошвами его ботинок.

Алестер не замечает, что клуб погружается в огненные вихри пожара, который несёт с собой Лидер; не замечает запаха гари своего тела, что будет подожжено через…

— Помнишь меня? — бесстрашный намеренно задевает плечом мужчину.

Лицо Алестера усыхает в один момент.

«Он ищет её по всем комнатам, разбросанным коробками в “Клайде», и не находит. Она превращается в бестелесного призрака, он всегда этого боялся.

— Девочка твоя в «2Б», — информирует кто-то из неравнодушных.

До «2Б» ещё столько комнат, а он уже сходит с ума. Он борется с желание убить её и себя.

«У вас какая-то слишком крепкая связь», — вспоминает, что им говорили ещё в отгоревшем детстве.

В «2Б» кварцевый свет расстилается ковром, и она на коленях; на своих острых коленях, на них же останутся красные разводы».

Эрику похую на помнит — не помнит, он просто ударяет кулаком Алестера под подбородок. Тот принимает удар, как «отречённый» хлипкий мальчишка — заваливается на пол будто замертво. Лидер особенно силён в формальных, неформальных драках, и всегда уповает на силу своего сокрушительного удара.

— Столько лет прошло…

— Сколько бы не прошло…

— Все же знали, кем она была.

— Кем?

Лидер захлёбывается в крике. Лиза, стоящая на расстояние вытянутой руки, по инерции отшатывается от разъярённого чёрта; под раздачу попасть хочется, разве что такому же чёрту, как Эрик.

— Шлюхой, — по губам произносит Алестер.

«Она плачет, и скатанные комочки туши прилипают к её щекам мелкими, отвратными мошками, а Алестер не внимает плачу его девочки.

Он трахает её в рот, и багровая помада оставляет неровные дорожки на члене».

Хруст ломающейся, но ещё не вырванной с корнем, челюсти закладывает уши. Эрик месит лицо мужчины до тех пор, пока кто-то сзади не заточает его в свои железные объятия. Это Тим. Но гнев внутри Лидера раскатывается громом по вскрытым нервам, и его локоть всаживается в ребро Тима.

— Твоя сестра была шлюхой, — кровь варится бульоном в глотке Алестера, но он всё же проталкивает слова; не без труда. — А теперь ты пытаешься сделать своими шлюхами других. Мэри, Нора, Паула. Твоя новая фаворитка она, да? — указывает на Лизу.

Элиза ёжится.

А Эрик с последнего удара ограничивает поставку воздуха в лёгкие Алестеру.

— Это из-за тебя всё!

«Он гладит её навсегда застывшие залитым мрамором плечи. Она такая красивая и такая мёртвая, как статуи девы Марии на кладбищах.

Она коченеет у него в руках, и он спрашивает: «С чего ты такая шлюха, девочка моя?»».

========== Часть VIII. «Шлюхам здесь не место». ==========

Все в клубе замирают серыми размазанными тенями, а музыка больше не сотрясает кости. Кто-то напуган, а кто-то просто пьян, но, тем не менее, все ждут хоть каких-то действий со стороны… Лизы. Смотрят на неё по-волчьи, мол — «ты ведь с ним трахаешься, ты и успокой»; и, наверное, где-то среди слогов и звуков теряется необоснованное «шлюха».

Лиза напугана, но не так пьяна, чтобы провожать до комнаты рассвирепевшего Эрика, у которого капитально срывает крышу на почве брато-сестринских отношений; лежать на полу в позе вырубленного Алестера ей хочется меньше всего, она уже отлежала свои сорок процентов под Эриком.

Лидер стоит неподвижно и разносит страх, как холеру, по всему периметру «Вертепа». Страх пролезает в узкое горло бутылки водки и нагревает стекло изнутри так, что оно готово лопнуть в руках у новобранца. В глазах всех присутствующих Эрик — каменная глыба, самовольно отделившаяся от горы, в глазах Лизы — груда металла, расплавляющаяся от злобы и бессилия. Лиза замечает, как стёсываются его жевательные зубы, и челюсть ходит ходуном совсем по-Алестеровски, словно гайки ослаблены.