Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

Реликты многочисленных побед над здравым смыслом попадаются и тут и там. Музей западноевропейского изобразительного искусства носит имя А. С. Пушкина. Какое отношение имел Пушкин к этому музею, или хотя бы к живописи, тем более западноевропейской? Кажется, он писал стихи. Понятно, что имя это музей получил во время вакханалии переименований, и ещё скажите спасибо, что не Ленина. Или что Эрмитажу из соображений симметрии не дали имя Лермонтова. Дворцовой площади, на которой он расположен, повезло меньше, она стала площадью Урицкого, а колонна, что стоит на ней, хотя, возможно, память мне изменяет, имени Троцкого, арка главного штаба имени Зиновьева, Адмиралтейство имени Розалии Залкинд. Это страшное существо прочно связала своё имя, точнее заменившее его партийную кликуху Землячка, с морем: ей принадлежит идея топить в трюмах барж офицеров, оставшихся в Крыму после ухода Врангеля. И Адмиралтейство, построенное ещё в 1823 году А. Д. Захаровым и будучи столько лет безымянным, буквально умоляло, чтобы ему дали наконец имя настоящего большевика-моряка, а Залкинд в этом случае, конечно, наилучшая кандидатура. Но дали, или нет, автор уже не помнит. Всё-таки должны были дать, ведь три проспекта, упирающиеся в него, получили хорошие имена: Дзержинского, Майорова (а что, тоже неплохое имя революционера) и «25 октября» (что это такое, после смены календаря мало кто понимает, но наверное тоже хорошее, не то что прежнее беззубое название — Невский проспект). Кстати, компьютер, недовольный, казалось бы, самой подходящей фамилией, подсказывает мне другие: «Зелькинд, Зыскинд…». Прошло сто лет, и уже забыли! Кого? «Фурию красного террора», (Солженицын), и это ещё слабо сказано. Ведь её вклад огромен не только в обрушение России, она обрушила понятие женственности. В мировом масштабе. И уже не помнят! И даже искусственный интеллект — а сколько ему дифирамбов поют — не помнит. Но это уже другая статья.

Да, вот так начиналось строительство коммунизма — с присвоения всему что-нибудь значащему настоящих имён. Что ж удивляться, что так всё кончилось. Что строили, то и построили. Оборотничество иначе закончиться и не может. А большевики были самыми редкостными оборотнями, они сумели осуществить не имеющий аналогов в истории человечества симбиоз позитивных социальных идей и жажды разрушения.

Сравнение двух самых разрушительных исторических эпизодов, где разрушение одержало сокрушительную победу над созиданием, приводит к интересным выводам. Речь идёт об истории колонизации Северной Америки англо-саксами с её продолжением до наших дней и кратковременной истории большевизма. Роднит их то, что и те, и другие, в конечном счёте, ставили своей целью мировое господство. Большевики начинали с предательства своей страны, приведя к поражению страну-победителя в Первой мировой войне. Они получали деньги на подрывную работу от Германии и США в обмен на условия причинения ими максимального ущерба России. А общее с англичанами у них было то, что у них были свои индейцы. Для большевиков индейцами были русские. Последних надо было, пользуясь их доверчивостью и простодушием, обмануть и оболванить (там фиктивные договора — здесь лживые обещания и лозунги). Там было уничтожено всё поголовье бизонов, являвшихся кормовой базой для индейцев, здесь продотряды выгребали весь урожай, обрекая крестьян на голодную смерть. Большевики посеяли зёрна межплеменной розни, создав национальные полугосударства и проводя в них политику коренизации.

Большевики, расплатившись предательством со своими спонсорами, вскоре начали вести самостоятельную политику, целью которой была «мировая революция». Как сформулировал инициатор красного террора, один из организаторов геноцида русских, Л. Бронштейн: «Мы пожертвовали Россией ради мировой революции». Ну конечно, чуть ли не вынуждены были пожертвовать Россией ради светлого будущего человечества. Но если бы они были поставлены перед выбором: или — или? они бы скорее пожертвовали мировой революцией ради разрушения столь ненавистной им России. А ведь именно так и произошло: мировой революции не случилось, а Россия после Гражданской войны лежала в руинах. А начавшаяся с предательства история большевизма вполне закономерно предательством своей страны и закончилась. К слову сказать, такие же по духу (увы! разрушительному) люди стали строить капитализм в 1990‑х. Стоит ли удивляться тому, что этот капитализм так похож на тот коммунизм. Не хочет развиваться, и всё тут!