Дефолт совести

Но это же чистейший криминал! Он не может ввязываться в подобную авантюру! Слишком много от него хотят! Зубр, сволочь, специально подставляет! – схватившись за голову и в очередной раз впадая в паническое состояние, Туров лихорадочно стал перебирать варианты выхода из создавшейся ситуации. И хотя голова не соображала от вечерних треволнений, именно в этот момент банкира осенило: почему бы из загнанного зверя ему самому не превратиться в охотника? Из раскаявшегося грешника – в обличающего зло праведника?! Другого выхода всё равно нет. Надо начать действовать с открытым забралом. Например, сначала исполнить поручение Зубра и отмыть по любой схеме украденные деньги, раздробив сумму по мелким коммерческим банкам. А потом их всех прихватить, как и другие преступные коммерческие банки, где эти сволочи занимаются отмывкой и обналичкой. Это пока полностью в его власти. Затем месяца через два-три можно будет созвать пресс-конференцию и через журналистов доложить общественности о результатах непримиримой борьбы нацбанка с коррупцией и криминальным оборотом денег. Одновременно с этим там же, на пресс-конференции, самому публично покаяться в своих мелких грешках. В конце концов, повинную голову и меч не сечёт! Зато для Зубра это прозвучит словно удар колокола. Знай, мол, что будет, если не оставите в покое.

Ну, пусть потом снимут с работы. Слава богу, не привыкать! Но зато он сможет, наконец, вырваться из этой проклятой паутины, державшей его жизнь в постоянном животном страхе.Мысленно выстроив план дальнейших действий, показавшийся Алексею логичным и единственно верным, банкир вдруг почувствовал, что страх отпустил его, а по телу разлилась приятная расслабленность. Пришла пора действовать! Хорошо бы, если утром ночная смелость не покинула его, как уже бывало не один раз.

Москва. Дефолтовские миллиарды

– Вызывали, Виталий Валентинович?

В дверь кабинета начальника Главного следственного управления по особо важным делам Генпрокуратуры просунулась рыжая шевелюра майора Рыльцова.

– Входи, Глеб Иванович, что в дверях застрял? – недовольно пробурчал Волин, приглашая в кабинет своего помощника.

Полковник без году неделя как был переведён в Генпрокуратуру из ФСБ, но уже явно благоволил этому коренастому, энергичному парню с озорными карими глазами и взъерошенными огненно-рыжими волосами. Иначе вряд ли потянул бы его с собой в прокуратуру.

Появление Рыльцова в кабинете начальника чудодейственным образом сняло у Волина нервный стресс и придало уверенности.

– Скажи-ка, Глеб Иванович, как там движется дело по банкиру из нацбанка? Ничего нового? – без каких-либо предисловий спросил Волин. – Скоро год заканчивается, а мы всё топчемся на месте.

– Вы имеете в виду Турова? Так уже не год, а больше. Я его ещё в ФСБ разрабатывал, – несколько удивился вопросу Рыльцов.

– Потому и спрашиваю. По самому делу что можешь сказать?

Майор был весьма озадачен тем, что Волин неожиданно вспомнил о деле банкира Турова, которого ещё полтора года назад он дважды допрашивал по старым дефолтовским делам и даже взял подписку о невыезде. Кстати, именно тогда на свой страх и риск Волин дал негласное указание продолжать наблюдение за Туровым.

– А почему вы вдруг вспомнили о банкире, Виталий Валентинович? – с неприкрытым интересом спросил Рыльцов.

– Позвонили мне сегодня утром, – рассеянно вертя в руках красный карандаш, ответил полковник. – Странный какой-то звонок.

– А кто звонил, если не секрет?

– Какие от тебя, Глеб, секреты?! Мой бывший начальник ещё по ФСБ, генерал Кушаков. Сейчас он возглавляет это новое Агентство национальной безопасности.

Полковник громко чертыхнулся. Одной из причин того, что Волин покинул ФСБ, как раз и являлось создание этого агентства с непонятными задачами. Тогда из-за всяких пертурбаций разбежались многие.

– И чего хотел этот ваш... Кушаков? – больше для приличия, чем из интереса, безразлично спросил майор.

– Интересовался, не выявлены ли новые связи Турова по делу. Ну, я возьми его и спроси – по какому именно делу? По тому бородатому, дефолтовскому? Или по «чёрному вторнику»? Или по его разборкам с банками? И знаешь, что он спросил, когда я только заикнулся об этом?! Не намерена ли прокуратура объединить их в одно? Будто сам не знает, что мы давно бы объединили. Только как объединить, если не дают. – Волин не на шутку разошёлся. – Под финиш разговора генерал задал свой главный вопрос. Нет ли у нас концов по некому досье Турова?

– А такое досье должно быть? – заинтересовался Рыльцов. – Материалов на банкира столько, что никакого досье не надо.

– Не в этом дело. Досье не на Турова. Досье о неких людях, которое тот сам собирал.

Рыльцов явно оживился.

– Лю-бо-пыт-но, – по слогам и как-то мечтательно заурчал он, словно гончая, почуявшая рядом зверя.

– Ты о чём, Глеб, думаешь, а с начальством не делишься и в известность не ставишь? – Волин потёр ладонью широкий лоб и вопросительно посмотрел на своего сотрудника. – Давай колись. Что тебе любопытно? И связано ли это с тем, почему там, в Кремле, вдруг всполошились?