Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики

Напротив, налицо незаконченный проект. Как указывалось выше, ООН и ее принципы и механизмы появились и приобрели содержание в период деколонизации. Стремление к глобальной социальной справедливости дало начало кампании за права на самоопределение и развитие, и эти вопросы до сих пор не сняты с повестки дня. И перед большей частью населения Земли стоит вопрос: как вернуть прежнее значение ООН?

В этой главе я рассмотрел историю систематических нападений на международное право и низвержение прав человека США и Великобританией начиная с 1986 г. В оставшейся части этой книги я постараюсь исполнить данное обещание представить содержательный взгляд на права человека, а также показать, как революционный консерватизм в международном праве может обеспечить структуру для обоснованного ответного нападения. В следующей главе анализируются незаконность вторжения и оккупации Ирака, а также совершение военных преступлений.

ГЛАВА 3. ЗАКОННОСТЬ ВТОРЖЕНИЯ В ИРАК И ЕГО ОККУПАЦИИ

ВВЕДЕНИЕ

В предыдущей главе я проанализировал состояние международного права в период непосредственно перед войной в Ираке, которая началась 20 марта 2003 г. Может показаться, что международное право было полностью разрушено действиями США и Великобритании.

Однако в этой главе я постараюсь показать, что случившееся подкрепляет, а не ослабляет мои аргументы в пользу революционного консерватизма в международном праве. Государственный суверенитет, запрет на применение вооруженной силы, кроме как в целях самообороны или по специальному разрешению Совета Безопасности, право народов на самоопределение – каждый из этих фундаментальных принципов установившегося после Второй мировой войны правопорядка приобрел новую актуальность и подлинную содержательность.

Я не одинок в своих выводах. Многие новейшие исследования развиваются в этом направлении. Так, в статье с чудесным названием «Аргументы массового замешательства»295 Дино Критсиотис убедительно доказал, что с точки зрения международного права нельзя заключить, что действия Великобритании и США были подкреплены ссылкой на какую-либо доктрину упреждающей самообороны – по крайней мере, на какие-либо юридические аргументы. Для этого он обращается к анализу решения Международного суда ООН по делу Никарагуа296. Как он показывает, Суд «признал необходимым при рассмотрении вопроса о правомерности интервенции исходить из юридического обоснования, предложенного Соединенными Штатами, а не из политических аргументов, представленных в качестве оправдания…»297. Поэтому он сосредотачивается на письмах, отправленных США и Великобританией 20 марта 2003 г., с уведомлением Совета Безопасности о предпринятых действиях, а также с тем, чтобы «обозначить правовую основу своих действий».

Соединенные Штаты считали, что операция «Иракская свобода» была: «санкционирована в соответствии с существующими резолюциями Совета, включая Резолюции 678 (1990) и 687 (1991)», что Ирак решил «не воспользоваться этой последней возможностью, предусмотренной в Резолюции 1441 (2002), и совершенно определенно совершил новые нарушения, [и что] с учетом существенных нарушений Ирака основания для прекращения огня [по Резолюции 687 (1991)] исчезли и применение силы санкционировано резолюцией 678 (1990)»298.

Великобритания, в свою очередь, утверждала, что «Ирак при явном нарушении своих обязанностей отказался разоружиться [по Резолюции 687 (1991)]; что вследствие этого Ирак существенным образом нарушил условия прекращения огня в конце боевых действий в 1991 году, изложенных в резолюции 687 (1991) Совета»299.

Даже несмотря на то что Международный суд не имел возможности сделать заявление по поводу вторжения в Ирак, по мнению Критсиотиса, что приведенные заявления и есть «то самое юридическое обоснование интервенции, поскольку, хотя они и были сделаны вне зала суда и в однозначно политическом контексте Совета Безопасности, они появились в рамках формального обоснования применения силы в соответствии с международным правом»300.

С моей точки зрения, наибольший интерес в связи с этими письмами вызывает то, что они прочно основывались на «классических» принципах Уставного права, о которых я писал в главе 1: запрет на применение силы в статье 2.4 кроме как в исключительных обстоятельствах самообороны (статья 51) или в случае соответствующей санкции со стороны Совета Безопасности (глава VII)301. Они также, как отмечает Критсиотис, опираются на скрупулезное прочтение Резолюций 678 (1990), 687 (1991) и 1441 (2002) и использование юридических терминов, таких как «уполномочивание», «существенное нарушение» и «перемирие», а также понятие прецедента302.