Деградация. Свои люди

– Я тебя предупреждал, что крысятничать не хорошо? Раз такие умные, выкручивайтесь сами! И да, вы уволены на хрен. Оба. Ферштейн?

– Делай что хочешь, – не менее резко ответил Алексей, – но ее там не по головке гладят. Пусть она проститутка, но если ты ей не поможешь… На себя ее смерть возьмешь? Совесть не скушает?

Олег запыхтел в трубку, затем выругался куда–то в сторону, и сказал:

– Вы уволены в любом случае. Скорее всего, ты как всегда преувеличиваешь опасность. Но хорошо, диктуй адрес.

Алексей продиктовал. Потянулись секунды ожидания, Олег что–то там проверял, переговариваясь с кем–то на фоне. Через пару минут он снова заговорил, но уже совершенно спокойно:

– Не знаю, куда вы там влезли, но тут я не могу тебе помочь ничем. Если она тебе так дорога, можешь рискнуть сам.

– Почему, что там? Блатная квартирка, на которую менты из нашей «крыши» сунуться бояться?

– Нет, отчего ж. Это и есть один из адресов нашей «крыши».

– Но как?! Как такое возможно?

– А вот так. Каким боком вы им дорогу перешли, думай сам. Наших девок они никогда не обижали, мы же им отстегиваем. А вот вы, походу, нет. Короче. Теперь это твоя проблема. А о вас я больше ничего не знаю, и никогда не видел. Пока, Леха.

Алексей застыл на месте в кресле, слушая тишину оборванного телефонного соединения, и оставаясь совершенно растерянным. «Крыша»… Значит там кто–то из силовиков или чиновников. То есть, даже наряд милиции вызвать бесполезно. Приедут, посмотрят, развернутся, уедут. Вывод прост, Юля обречена как минимум терпеть, никто ей не поможет. Как максимум… Выходит, только он один что–то может изменить. Уж не поэтому она позвонила ему? Вспомнила, как он своих не бросает…

Закончив умозаключения, он резко, словно ошпаренный, сорвавался с кресла в прихожую, наспех одел ботинки, схватил куртку и ключи от машины, затем выбежал из квартиры.

По адресу назначения он был минут через пятнадцать. Что за это время могли сделать с Юлей, думать даже не хотелось.

В подъезд он вошел вместе с каким–то из жильцов, на этот раз разыгрывать концерт перед домофоном не пришлось. Бегло взглянув на Алексея, тот возражать не стал. Очутившись перед квартирой, Алексей прислонил ухо к двери. За входной металлической дверью играла музыка, не очень громко, вроде бы даже слышалась беседа, но деталей разговора разобрать было сложно, только обрывки фраз. На секунду показалось, что кто–то вскрикнул, но и в этом он не был уверен.

Возникло ощущение дежа вю двухлетней давности. Алексей поднял голову вверх – нет, на этот раз камера отсутствовала. Попробовать снова провернуть номер с замком? Но это еще минимум минут двадцать, кроме того, лекция про незаконное проникновение в жилище тоже запомнилась. На этот раз Блинов за дверью скорей всего не окажется, и такой поступок чреват последствиями для него самого, особенно учитывая вероятный контингент за дверью. Не придумав ничего лучшего, Алексей просто нажал на звонок и закрыл глазок ладонью. За дверью послышалось шевеление, затем из–за двери кто–то сказал:

– Жека, ты что ли? Чего дурью маешься?

– Я! – отозвался Алексей чисто автоматически.

– Хорош прикалываться! – ответил кто–то неизвестный из–за двери, тем не менее загромыхав щеколдой на двери. Да, в этот раз взлом замка дал бы мало что. Дверь между тем приоткрылась, за ней оказался совсем молодой худощавый парень лет шестнадцати– восемнадцати, который удивленно уставился на Алексея и произнес:

– А ты вообще кто такой?

– Твоя большая неприятность! – рявкнул Алексей, награждая собеседника от всей души прямым в челюсть, отчего то полетел куда–то вглубь по коридору, где и упал без движений.

Войдя в квартиру, Алексей прикрыл дверь, бегло осмотрел свою жертву, не перестарался ли он, прикоснулся к шее, нащупал пульс, немного успокоился, убедившись, что его «клиент» дышит и просто находится в глубокой отключке.

– Гарик, кто там, что за шум?

Бросив взгляд на приоткрытую дверь в одну из комнат, из которой донесся этот вопрос на фоне музыки, Алексей не нашел ничего лучше, как сказать банально:

– Свои! – и направился к этой двери.

– Какие, нахрен, свои? – спросил еще один парень, примерно той же комплекции и возраста, что и открывший входную дверь. Он уже двигался на шум и закономерно в конце концов встретился нос к носу с Алексеем. Еще один удар, уже дозированный, на этот раз с левой, отправил парня назад в комнату, куда он влетел, разнося в дребезги небольшой столик на колесиках, оказавшийся на пути, с расставленными на нем бутылками пива и кусочками сушеной рыбой и орешками, и теперь разлетевшимися во все стороны.