Деяние Луны

– Тише, тише. Я здесь, – знакомые объятья стиснули тело, и тихий шёпот достиг ушей. Успокаивающий, словно шум океана внутри раковины.

– Костя, – я расслабилась, понимая, что теперь в безопасности.

– Прости.

– Не твоя вина.

«Если бы осталась спать, а не решила испытывать судьбу, то ничего бы не случилось. Все моё любопытство… Оно виновато в каждой жопе, в которой оказываюсь».

В его руках я всегда чувствовала себя, как дома, словно он и есть мой дом. Прощая за эти краткие мгновения счастья все: едкие подколы и игнор, когда начинаешь сомневаться в своём существовании. Ведь единственное внимание, которое желала, единственные глаза, которые хотела видеть – его:

– Отпусти меня домой. Я не хочу тут оставаться.

– Понимаю, – ладонь прошлась по плечам, скользнула выше, коснувшись шеи, и вдруг замерла. – Я его убью.

Резко зажёгся свет, и Костя развернул меня к зеркалу.

Первое, что бросилось в глаза, его потрёпанный вид. Футболка валялась на полу, а тело украшали синяки и кровоподтёки Огромная рана на груди с вывернутыми наружу краями затягивалась прямо на глазах, заменяя вырванный кусок новыми мышцами, строя паутину из капилляров, а потом пряча все за новой кожей.

Прерывисто дыша, юноша осторожно убрал прядь волос с плеча, обнажив шею. На ней виднелись царапины, оставленные острыми когтями Данилы. Кровь больше не сочилась, а лишь выступила несколькими каплями вдоль алых линий.

«Если бы надавил, – при воспоминании на миг вновь перехватило дыхание, – перерезал бы горло».

Серебро потемнело, превратившись в мрачные тучи, так было всегда, когда Костя о чем-то задумывался. Сделав глубокий вдох, юноша замер: – Можно помочь?

Я кивнула, не понимая, что тот хочет сделать, видя, как помутневший взгляд скользит по лицу. Он наклонился ниже, и влажный язык осторожно коснулся капель, скопившихся возле раны.

– Ай! – боль обожгла кожу, но отстраниться не дали, лишь сильнее сжав плечо.

– Придётся потерпеть.

– Хорошо, – глаза закрылись, пытаясь спрятаться от яркого света и жжения, которое сопровождало каждое прикосновение. Мне на кожу словно лили кипяток, не сразу рывком, а медленно, капля за каплей, наслаждаясь тем, как вздрагивает тело.

«Пожалуйста, скорее», – руки тряслись, желая закрыть рану, но усилием воли не позволяла это сделать. Я не понимала, что он делает, но верила, верила и боялась ошибиться в нем.

– Я отвезу тебя домой сегодня. Но сначала кое-что нужно уладить, – его губы нежно коснулись шеи в лёгком поцелуе. – Обещаешь, подождать тут?

– Ты куда? – испугавшись, что он уйдёт, я вцепилась в его руку.

«Снова одна в этом кошмаре? Нет, не хочу».

– Мы не сможем уйти, пока он здесь.

– Здесь тебя никто не тронет, – его губы коснулись лба и на миг, на какую-то долю секунды, я увидела улыбку. Нежная и прохладная, словно шёлк на морозе, но такая светлая, будто лучи солнца смогли пробиться сквозь мрак туч, чтобы осветить землю. Так улыбаться мог только он. Так, что чувствуешь себя самым дорогим для него человеком.

– Костя, я… – щеки пылали, но слова, которые жили давно в сердце так и не были произнесены.

– Я скоро, – заверил парень меня и вышел, осторожно прикрыв дверь.

«Я люблю тебя!» – молчание жгло душу. Я так хотела бросить ему в лицо свои чувства, чтобы по глазам, по тому, как напрягаются скулы, понять ответ:

– Трусиха.

Через пару минут дом оглушил грохот.

– Нет, – зажав уши руками, чтобы не слышать треск деревянных половиц и звон бьющейся посуды, я пыталась закрыться, спрятаться от ужаса, что творился в доме.

Что могу сделать? Кинуться туда не помощь? Но как? Я слабее, чем они и была бы только помехой, но и сидеть здесь, в ожидании, было невыносимо.

«Почему никто не идёт? – пальцы все плотнее прилегали к коже, ногтями впиваясь в неё. – Пожалуйста, остановите это!»

Шёпот срывался с губ, в молитве обращаясь к тем, кто мог прекратить безумие, Но как всегда бывает в кошмарах, никто не спешил спасать меня, и надежда на то, что все будет хорошо, стремительно таяла, уступая место обречённости.

«Они решили разнести весь дом? – воображение рисовало жуткие картины, щедро приправляя их кровью и мясом. – А если Костя ранен и нуждается в помощи?»

«И чем смогу помочь, если раны перевязывать не умею? – осадил внутренний голос, пытаясь заставить остаться в комнате. – Только мешать буду».

Обняв колени, я прижала лоб к ним, стремясь найти силы, которые смогут остановить зов. Он требовал прийти к нему, отринуть все, оставив лишь жажду.

И чем сильнее меня тянуло к Косте, тем крепче пальцы сжимали ноги, но с каждой минутой терпеть становилось все труднее. Время текло мучительно долго, и казалось, что с ухода парня прошла уже целая вечность.

Внезапно стон разнёсся по дому, эхом отражаясь от стен.

« Что случилось? Данила или Костя?» – все внутри сжалось. Ногти до боли впились в кожу, но этого было недостаточно, чтобы прекратить учащённое сердцебиение, и желание как можно скорее покинуть комнату.