Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

Другой юридический вопрос, поднимавшийся в связи с Эфесом, как явствует из литературных источников, – это выплата храмового налога. В связи с этим основной заботой евреев было обеспечить доставку денег в Иерусалим. Для достижения этой цели им была необходима практическая помощь властей, например, в охране транспорта. Помимо этого нужно было получить особое право (privilegium) на вывоз драгоценных металлов, поскольку экспорт золота и серебра из провинции мог в некоторых случаях быть запрещен римским сенатом или наместником провинции. В период гражданских беспорядков и экономического кризиса I в. до Р. Х., вызванных войнами против Сертория, Митридата и пиратов, римский сенат издал ряд senatus consulta (последний раз в 63 г.), запрещающих вывоз золота и серебра из Италии. Цицерон несколько раз ссылается на эти постановления в своей защите Флакка, который в 62 г., будучи наместником Азии, издал эдикт, запрещающий вывоз золота из этой провинции[46]. В соответствии со своим запретом он конфисковал подготовленные для отправки в Иерусалим средства и поместил их в aerarium[47], Возможно, тот факт, что у нас имеется серия документов, касающихся храмового налога, именно из Эфеса, объясняется тем, что начиная со времени Августа, Эфес стал столицей провинции, и из него решения направлялись в другие азийские города. Но нельзя также исключить и того, что именно в Эфесе происходили столкновения евреев и местных язычников по вопросу о налоге. Можно предположить, что последние пытались наложить руку на храмовые деньги, которые аккумулировались в Эфесе как в столице перед отправкой в Иерусалим. Филон в «Посольстве к Гаю», 315 цитирует письмо Гая Норбана Флакка, проконсула Азии, к магистратам Эфеса, в котором тот ссылается на письмо Августа: «Цезарь написал мне, что исконным обычаем евреев повсюду, где бы они не жили, является собираться и давать деньги для отправки в Иерусалим. Он не хочет, чтобы им в этом препятствовали. Я пишу вам поэтому, чтобы вы знали, что таковы его распоряжения»[48].

Иосиф Флавий приводит два письма к эфесянам. В первом, написанном Марком Агриппой, не только выражается пожелание, чтобы была обеспечена безопасность храмовому налогу, но и сообщается, что тот, кто попытается украсть эти священные деньги, будет приравнен к грабителю языческих храмов[49]. Второе исходит от проконсула Юлия Антония и вызвано обращением к нему евреев Азии в тот момент, когда он занимался судебными тяжбами в Эфесе. Среди других привилегий, гарантированных евреям Августом и Агриппой, он подтвердил также их право отправлять храмовый налог в Иерусалим под охраной и беспрепятственно[50].

Эпиграфические свидетельства о еврейской общине в Эфесе весьма немногочисленны, особенно на фоне более пяти тысяч надписей из Эфеса, известных в настоящее время[51]. Это объясняется тем, что в части города, где мог бы находиться еврейский квартал, раскопки не производились. В одной фрагментарной надписи с плохо определяемой датой[52] упоминаются официальные лица общины – ἀρχισυνάγωγοι[53], πρεσβύτεροι («пресвитеры», «старейшины»)[54].

В Эфесе также была найдена интересная надпись на надфобии, поставленном главному врачу (ἀρχιατρός) эфесскими евреями[55]. Всего в эпиграфических источниках упомянуто только два, возможно, три врача-еврея, второй в эпитафии из Венозы, третий в эпитафии из Рима[56]. Сама по себе должность главного врача хорошо известна и из эпиграфики, и из юридических источников[57]. Впервые слово засвидетельствовано в эллинистический период, когда такой титул носил личный врач правителя. В римское время так называли или врача, работавшего в императорском дворце, или врача, нанятого муниципальными властями. До начала 40-х годов II в. по Р. Х. города имели право нанимать любое количество врачей, которые получали привилегии, связанные с должностью ἀρχιατρός. В соответствии с эдиктом Антонина Пия, обращенного к κοινὸν τῆς Ἀσίας, количество врачей, которых город имел право нанимать с освобождением от налогов и другими привилегиями, стало лимитироваться: три для малых городов, семь для городов с общинами римских граждан (conventus) и десять для метрополий. После этого эдикта постепенно образовалась двухклассная система, в соответствии с которой одни врачи обладали привилегиями, а другие нет, и в это время термин ἀρχιατρός мог означать освобожденного от налогов, нанятого городскими властями врача[58].

Другая еврейская эпитафия датируется концом II в. по Р. Х. Первые издатели читали ее следующим образом; τὸ μνημεῖόν ἐστι Μαρμουσσίου Ἰαίρεος. Ζῇ. Κήδονται οἱ Ἰουδαῖοι («Это гробница Мар Моисея сына Пара. Он закончил жизнь. Позаботились [о гробнице] евреи»)[59]. Робер предложил более правдоподобную интерпретацию имени покойного; Μ(ᾶρκος) Α<ὐ>ρ(ήλιος) Μούσσιος (последняя часть – nomen) и считает, что ΙΑΙΡΕΟΣ = ἱερέως («священник»)[60].

Возможно, из Эфеса происходит также сердолик с магической надписью по-гречески на одной стороне и еврейскими словами на другой[61].