Деяния данов. Том 2

{11.13.4} Однако Олав, будучи охвачен жаждой принадлежавшей его родному брату королевской власти, всячески скрывал своё вероломство под маской величайшей преданности. Он не только радостно приветствовал начинание короля, о котором тот ему поведал, но и старался всячески воодушевить его словами поддержки. Всё это он делал не потому, что действительно надеялся, что брат сможет отвоевать это могущественное королевство, а потому, что рассчитывал трудностью замышляемого предприятия вызвать ненависть к его зачинателю. ₂С неприязнью думая о брате, он платил за его братскую любовь тем, что тайно вынашивал против него коварные братоубийственные замыслы. ₃Он был уверен, что новые законы, восстановившие в правах остававшуюся ранее в полном пренебрежении строгость и порядок, обязательно сделают брата ненавистным для своих соотечественников, и, чтобы усугубить к нему ненависть, он втайне подстрекал короля к тому, что пользовалось всеобщей нелюбовью. ₄Для того чтобы плести интриги не в одиночку, он нашёл себе сообщников и вошёл с ними в тайный сговор. Его усилия не пропали даром, ₅ведь знать, чьи бесчинства были пресечены суровыми постановлениями короля, [не замедлила] присоединиться к Олаву, поддержав его братоубийственные замыслы.

{11.13.5} Канут же, полагая, что все охвачены стремлением к славе и при этом даже не помышляют об измене, приказал своему флоту отправиться к берегам Лим-фьорда, откуда лежит кратчайший путь в Океан^с30 и через который в былые времена можно было проплыть от начала до конца, но который теперь несудоходен из-за песчаных отмелей⁹⁵. ₂3десь король долго ждал прибытия своего брата, и по причине [этого промедления и связанной с ним] отсрочки отплытия воинский дух [данов] ослаб. ₃Дело в том, что Олав [постоянно] находил [множество] причин для своего промедления, и день тянулся за днём, а он всё не появлялся, <придумывая>^a [всё новые] способы, как с помощью обмана сорвать этот поход. ^{(л.115об.)}|| [Усердно] отыскивая ‘средства для того, чтобы лживыми отговорками объяснять свою задержку’, он всячески пытался продлить время своего отсутствия либо до тех пор, пока король, [устав ждать], отправится в поход без него, и тогда он наконец-то сможет сам захватить королевскую власть, либо когда, будучи покинут войском, король станет или предметом всеобщего презрения в случае, если оставит беглецов без наказания, или всеобщей ненависти, если накажет их. ₄Таким образом, медля со своим появлением, он дурачил и своего брата, и своего господина, стремясь своими лукавыми и коварными интригами свести на нет ‘это благородное и смелое предприятие’⁹⁶.

{11.13.6} ‘И этот хитроумный замысел не подвёл его’. Устав ждать, весь флот покинул короля⁹⁷. ₂Тот же, не зная о том, что затевает его брат, много раз посылал к опаздывающему с требованием немедленно прибыть в условленное место. Наконец, когда он ясно понял, какое вероломство стоит за промедлением его брата, он приказал флоту оставаться на месте, а сам с отрядом из отборных воинов поспешил в Шлезвиг, где он, появившись неожиданно, к ужасу своего брата взял его под стражу. ₃3атем, когда Олав предстал перед королём, ему было предъявлено обвинение, и, поскольку он не смог предъявить достойных оправданий в свою защиту, воинам был отдан приказ заковать его в кандалы как преступника, чьё преступление было уже доказано.

{11.13.7} Однако воины отказались наносить своими руками столь явное оскорбление тому, в чьих жилах текла королевская кровь. {В старину для почти всех данов одеть оковы на представителя королевского рода казалось чем-то позорным} Столь велико было у них почтение к представителю королевского рода, что они были готовы скорее предать такого человека смерти, чем заключить его в оковы, полагая, что легче вынести смерть — участь, общую для всех людей, чем терпеть наказание, предназначенное [только] рабам. ₂Дело в том, что в плане самоуважения для нашего народа всегда считалось величайшим стыдом оказаться в оковах, и такое наказание даны находили более тяжёлым, чем смерть. Для благородного человека более жестоким будет наказание позором, чем смертью, ведь, как известно, ‘одно настолько же почётнее другого, насколько естественный природный порядок отличается от неблагосклонности капризной удачи’.

{11.13.8} Отданный воинам приказ взялся выполнить брат Канута и Олава Эрик, считавший, что законная власть достойна большего уважения, чем питающий враждебные замыслы родной брат, а снисхождение к своему родственнику неуместно, когда речь идёт о наказании за преступление. ₂Тот, кто забыл о чести, не может требовать никакого почтения к своему происхождению, весь блеск которого меркнет под тенью злых помыслов такого человека. ₃Таким образом, имя и звание брата значили для него меньше, чем его преступное намерение убить Канута. ₄‘Вот до какой степени может пасть в цене высокое происхождение’, обладатель которого совершает бесчестный поступок!