Деяния Диониса

...Стали деревьями ноги, собственной силой из бездны
Выросшими, и листья прочь они отряхнули,
Будто Борей необорный подул над верхушкой деревьев!
Стала спина его пестрой, словно змея пресмыкаться
Принялся, чешуею покрытый, из окруженья
Выскользнул и устремился прочь, свивался в кольца,
Хребтовиною всею ладно о зыбь ударяя
Словно в пляске, главою ж вдруг дотянулся до неба
И с шипением плюнул отравой из пасти разверстой!
240 [241]
И превращался он снова и снова обликом мнимым
То во льва, то во влагу, то в вепря - рати же индов,
Тело текучее алча схватить, заключивши в оковы,
Дланями жадными тщетно пену морскую хватали!
Старец морской могучий, меняющий лики искусно,
Принял Периклимена образ, что был к превращеньям
Разным способен, Геракл умертвил его в битве когда-то,
Пальцами мнимую пчелку раздавив беспощадно!
Старца же в устремленье к тверди земной окружало
Стадо тюленей свирепых, любящих берег песчаный -
250 [251]
Громко ревели звери, шум зыбей заглушая!
Вот, собрав ополченье дочернее, в битву вступает
Вакхову старец Нерей и дрот влажно-пенный вздымая,
Через море летящим слонов поражает трезубцем,
Грозный, а нереиды толпою плотной стремятся
К берегу вслед за пикой грозного бога морского!
Вот уж Нереево племя, битвенный клич испуская,
Мчится за ним, нагое, тела их сверкают средь пены,
Бьются они среди глуби словно менады морские!
Вот Ино обезу́мела, вспомнив как будто былое,
260 [261]
И без оружья бесстрашно с сатирами в сраженье
Жаркое дева вступает - с губ ее падает пена...
Грозно Пано́пейя бьется, взрезая пенные зыби,
Спину львицу морской нахлестывая вожжами...
Вот, подъемля дубину злосчастного Полифема,
Галатея морская на бассарид ополчилась!
Вот над водою скачет, оседлавши акулу,
Дева Эйдо́ - и волны нимфы не задевают...
Как на ристаньях конных, правит возничий умело,
На повороте направив левую пристяжную,
270 [271]
Правую придержавши лошадь короткой уздою;
Раззадорив упряжку, хлестнув бичом по хребтинам,
Сам назад отклоняясь, упершись коленами в кузов
Прочный, умелой рукою разумно распределяя
Силы, он коней нудит резвее скакать, их бичуя
Осторожно, а сам на соперника взгляд свой бросает,
Оглянувшись украдкой на мчащую вслед колесницу -
Так вот и дщери Нерея словно на конном ристанье
Правят зверьем пучинным как будто упряжками коней!
Вот по-иному другая мчится по тропам соленым,
Зверя взнуздав дельфина, наклонилась над зыбью,
280 [282]
Скачет над гладью всклокоченной, на хребтовине звериной
Волны взрезая; как странник по пенным бурунам несется
Зверь-дельфин, вполовину виден средь стаи дельфинов!
Вот уж теченья взревели, сражаясь против Лиэя,
Мощь велика владыки, разверзлись самые недра,
Рев исторгая ужасный плещущего Океана,
И труба Посейдона битвенный клич возглашает -
Вспучилось мощное море и вслед полетело трезубцу!
Зыбь миртойская с зыбью икарийской слилася,
Сардская зыбь к гесперийской кинулась, кельтские воды
290 [292]
С иберийскими встали, и с сопредельною гладью
Дико бушуя смешался Боспора неистовый натиск!
Эгеиды потоки яростно устремились
К ионийским в объятья, обрушиваясь водопадом,
Сикелийские волны взды́бились, обнажая
Бездны, встали до неба, с адриатической влагой
С шумом столкнувшись... Нерей же раковину близ Сиртов
Поднял и затрубил свои звонкие зовы на битву!
Вот одно из божеств морских оказалось на гребне
Горном и левой ногою оперлося на камень,
300 [302]
Правою, потрясая долы и горы, уж рушит
Пик, и менаду бросает оттуда вниз головою!
Вот Меликерт, направив трезубец прямо на Вакха,
Бросился дико вперед, как некогда ярая матерь!
Но бассарид порядки ринулись буйно в сраженье:
Вот одна, потрясая неистово гроздами ветви,
Ополчилась свирепо на пенные зыби морские,
Яростно водную гладь топча и терзая стопами;
Самофракийка иная из гротов глубоких кабиров,
В беге яром несется с вершин высоких Либана,
310 [312]
Корибантийскую песнь по-варварски распевая!
Третья с отрогов Тмола, хребет оседлавши львицы,
По-мужски подвязавши власы змеетелой повязкой,
Меонийка нагая, мималлона, взревела
В ярости, волоча стопы по склону крутому,
Словно пену морскую, роняют уста её влагу...
Вот силены, роняя винй киликийского росы
С уст, в сраженье стремятся на спинах львов мигдонийских,
Устремляясь толпою крикливой на войско морское,
Виноградные ветви как дроты вздымая в десницах;
320 [322]
Шуйцами уцепились крепко за львиные гривы,
Дабы вниз не свалиться, и правят зверьем они диким,
Пользуясь космами гривы вместо узды и поводьев!
Вот один из силенов, глыбу скалы оторвавши,
Мечет ее в Палемона, а копьем плющеносным
Деву Ино, сквозь влагу бегущую, уязвляет!
Бьются друг с другом рати - и не страшатся вакханки,
Мечут тирсы как копья против трезубцев пучинных!
Девы они - и менады! Вот, защищая морскую
Гладь, вступает на суше Нерей в сражение с Паном,
330 [332]
Любящим горы... Вот ветвью плюща, обагренного кровью,
Гонит горная дева вакханка палленского бога -
Но низвергнуть не в силах! Вот на Лиэя выходит
Главк, но Марон тирсом грозным его низвергает;
Вот и слон, что до неба возвышается, топчет
Эносихтона войско - трясется все под ногами! -
Бьет он хоботом длинным стадо тюленей на бреге,
Вот и сатиры в схватку ринулись пляшущей ратью,
Роголобые, бьются бесстрашно рогами, и в прахе
Волочатся хвосты, растущие от поясницы!
340 [342]
Вот ополченье силенов ринулось: самый же смелый
Вскакивает на бычий крестец и упершись покрепче
Дует в двойные авлосы, клич боевой испуская!
Вот мигдонийская дева, оставив по ветру виться
Буйные кудри, взгремела кимвалами гулкими в дланях,
И медведицы ярой хлестнула косматый загривок,
Бросившись в море на зверя... Вот леопард свирепый,
Дикий на задние лапы вздыблен жалящим тирсом;
Вот одна бассарида, безумием обуянна,
По-над гребнями пены, ног не влажня, устремилась,
350 [352]
Словно пляшет - и топчет Посейдоново темя
Будто, бьет пятками волны, грозит безмолвному морю,
Бессловесные зыби хлещет тирсом изострым,
В волны не погружаясь! Вкруг кудрей неистовой нимфы
Жаркое пламя блистает, не опаляя вакханки,
Чудо дивное! Вот на бреге ближнем простершись,
Видя морское сраженье бьющегося Диониса,
Жалуется Псамафа, горестно страх изливая:
"Если ты помнишь Фетиду и мощного Бриарея,
Коль не забыл Айга́йона, хранителя установлений
360 [362]
Зевс всемогущий, от Вакха спаси нас, да не увижу
В рабском ярме Нерея, едва не убитого Главка!
Да не взрыдает Фетида, в рабынях у Диониса,
Да не увижу служанкой ее в пределах лидийцев
Щедрых, скорбящей горько по Пирру, Ахиллу, Пелею,
Сына, супруга и дядю оплакивающей в печали,
Смилуйся, отче, молю я, над горестями Левкотеи:
Муж убил ее сына, а бессердечный родитель
Собственное дитя сразил клинком беспощадно!"
Молвила - и услышал Зевс всевышний Псамафу,
370 [372]
Принял тотчас решенье: Берою Энносигею
Отдал и брачную распрю соперников он разнимает...
С высей взгремел перун, Энио бесконечная смолкла,
И заблистали зарницы грозные вкруг Диониса!
Бог виноградный сначала, измученный страсти стрекалом,
Деву свою не оставил... Родитель высокогремящий
Остановил грохотаньем трубу боевую сраженья,
Отческий ропот битву остановил посредине!
Медленным шагом, пятясь, начал Лиэй отступленье,
Взгляды назад бросая, только бы видеть Берою,
380 [382]
Ах, позором звучал разносившийся над зыбями
Для ревнивого бога брачный гимн Амимоне!
В пене морской запела радостная сиринга,
И негасимое пламя брачное в водах зажглося -
Брачный служка, Нерей, светил у ложа Берои,
Форкис песнь запевала и перебирая стопами
В лад, приплясывал Главк, а с ним Меликерт веселился!
И Галатея пустилась в свадебный, хороводный
Пляс, кружася на месте на сильных пальцах умелых,
Свадьбу славя невесты. Вторил ей на сиринге
390 [392]
Полифем, ибо девой он ловко играть научен!
И по свершении брака в водах соленого моря
Стал покровителем града отчего милой подруги
Энносигей и дал он насельникам этих пределов
В битвах и схватках на море свадебный дар - победу!
Славно справили свадьбу, и для морской невесты
Эроса дар достойный Нерей предложил аравийский:
Труд искусный Гефеста, божественные украшенья:
Ожерелья, браслеты и серьги были подарком!
Много их в честь Киприды для дочек Нерея наделал
400 [402]
Трудолюбец лемнийский с мудро-искусным уменьем,
Под валами морскими работая с горном и мехом,
Раздували же пламя плавильни ловкие ветры,
Дабы огонь горячее горел, негасимый, во глубях
Жаром неодолимым струясь средь бездны пучинной!
Старец Нерей дарами моря осы́пал невесту,
А персидский Евфрат послал Арахны изделья,
Рейн иберский - златые застежки, из глубей обильных
Вынес древний Пактол подношенья милые, длани
Робкие пряча невольно, ибо страшился владыки
410 [412]
Вакха лидийского старец, Рейи соседней боялся -
Мигдонийскую землю она ведь лелеяла вечно!
Эридан и деревья Гелиады янтарный
Шлют на празднество камень. И все, что Стримон или Гёвдес
Из серебряных копей вымывают, послали
К брачному пиру как дар Посейдоновой Амимоне!
Так в честь пенного ложа пировали в пучине!
Энносигей ликовал. К опечаленному Дионису
Эрос-кровник явился и молвил такое ревнивцу:
"Что, Дионис, яришься на жало брачных желаний?
420 [422]
Не для Бромия вовсе Бероя, но для морского
Бога назначена, дабы дитя морской Афродиты
Сочеталася браком с владыкою пенной пучины!
Я для тебя приготовил сладостную Ариадну,
Нежную Миноса дочерь! Оставь бессмысленной пене
Моря сродницу пены, прекрасную Амимону,
Должен ты горы и долы Ливана, Адониса струи
Ныне покинуть Фригии ради, отчизны красавиц,
Ждет тебя Титанида Авра, из Гелия рода,
430 [431]
Там венец за победу в битве тебя ожидает,
Там, в отчизне невесты, во Фракии, также Паллена
Призывает тебя копьеносная, ложем юницы
Вознагражу за отвагу, увенчаю любовью,
Ибо ты выиграл битву на состязаньях Киприды!"
Молвил такое Вакху, скорбящему в страсти, сородич
Эрос, бог всемогущий. Крылья с шумом расправил
Пламени треску подобно, и в выси небес устремился,
В горние домы Зевса. И из долин ассирийских
Пышноодетый Бромий двинулся в домы лидийцев,
К долам песчаным Пактола, чьи темные влажные глуби
440 [442]
Золотом отливают в песках, рассыпанном щедро.
Вот миновал Меони́ю, предстал пред матерью Рейей,
Громоздя перед нею дары Индийского моря,
После, оставив струи сей реки златоносной
И фригийские долы с изнеженными племенами,
К северу путь направил, сажая лозу хмельную,
Грады Асиды минуя, оказался в Европе!