Деяния саксов

Видукинд очень глухо говорит о внутренней жизни и социальных противоречиях, но даже из очень эпизодических и вскользь брошенных замечаний можно заключить, что сильная королевская власть нужна была для водворения социального «мира» внутри Саксонии. Архиепископ Майнцский, вручая Оттону скипетр, говорит, что первейшей обязанностью короля является наказание подданных[310]. Видимо, под «подданными» (subiectos) хронист имеет в виду прежде всего порабощенный народ, о котором он, к сожалению, умалчивает, а о социальной структуре саксонского общества роняет лишь одно замечание: «до сего дня народ саксов делится, в зависимости от занимаемого положения, на три вида, не считая служилого состояния»[311]. Во имя примирения социальных противоречий, о которых хронист говорит мало, но которые явно его беспокоили, он провозглашает: «Кто восстает против своего господина, восстает против бога»[312].

Когда он говорит о «внутренних войнах» в Саксонии, о подавлении их королевской властью, установившей мир в стране, то речь, конечно, идет не столько о борьбе с феодальными распрями, сколько об усмирении социального протеста низов саксонского общества. Очевидно, именно в таком смысле следует понимать слова хрониста: «И после того как Генрих воссоединил, усмирил и упорядочил королевство, которое во многих своих частях было приведено при его предшественниках в беспорядок в результате гражданских и внешних войн, он отправился в поход против Галлии и державы Лотаря»[313].

Сильная королевская власть, конечно, нужна была и для борьбы с феодальными распрями. Губительные последствия их хорошо видит хронист. «Распря, которая произошла между Эберхардом п Брунингом, приняла такие размеры, что убийства стали совершаться публично, поля опустошались, нигде не было пощады от пожаров»[314]. Большое место в Хронике занимает описание борьбы разных групп феодальной знати в 938-941 и 953-954 гг[315]. Среди мятежников были известные знатные саксы и даже родственники короля: Людольф, Конрад, Вихманн, брат Оттона — Генрих. Отношение Видукинда к ним часто двойственное: с одной стропы, он осуждает выступления против короля, с другой стороны, при личной характеристике многих из них наделяет положительными качествами (храбрость, мудрость и т.п.)[316]. М. Линтцель на этом основании сделал даже вывод, что Видукинд в принципе находился на стороне большинства мятежников и в глубине души был противником дома Оттонов, а его восхваление династии было не результатом убеждения, а объяснялось победой соответствующей партии знати[317]. Правильнее, как нам представляется, заключить, что Видукинд симпатизировал лишь тем мятежникам, которые выражали интересы восточной экспансии, и тем косвенно высказывал свое отрицательное отношение к итальянской политике Оттона I. Вместе с тем автор не одобряет действия, ведущие к сепаратизму, к подрыву сильной королевской власти, в которой хронист видит залог мощи саксонской державы. Именно этим определяется его отношение к руководителям мятежа, в частности Генриху (брату короля).

Только сильная королевская власть может обеспечить победу над самым страшным внешним врагом — венграми, чему хронист уделяет большое внимание[318].

Именно сильная королевская власть дала возможность Оттону I «освободить [саксов] от их врагов и победить гордых неприятелей — авар, сарацин, датчан, славян... подчинить Италию, а у соседних народов разрушить идолов... насадить церкви и божественный порядок»[319]. Все исторические, религиозные и политические рассуждения об особой роли саксонского народа и его государей нужны хронисту для оправдания далеко идущего плана завоеваний и подчинения других народов. Так формируется его понятие «империи» и на основании этого — понятие «императора». Генрих I и Оттон I становятся «императорами» не в результате имперской коронации в Риме, а в результате победы над венграми, и звание императора дает им не папа, а войско, избирающее их в императоры. После победы Генриха над венграми у Риаде «войско провозгласило его отцом отечества, повелителем и императором, а славу о его могуществе и доблести разнесло среди всех народов и королей далеко во все стороны»[320]. И Видукинд продолжает называть Генриха I императором, хотя известно, что такого титула тот не носил, так как не был коронован в Риме. Он остался только в звании саксонского короля. А впоследствии, продолжает хронист, и сын Генриха I — Оттон, — разгромивший венгров на р. Лех, «благодаря славной победе, снискавшей славу, был провозглашен войском отцом отечества и императором»[321].